Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

– В основном нормальные. За одним исключением: его до странности смущает все, что касается телесной близости. А еще он упорно не желает обсуждать самые обычные потребности человеческого организма. – Она также описала его необычную потребность в уединении и отвратительные пристрастия в еде. – В остальном он внимательный, рассудительный, живой и способный ученик. Очень интересуется нашими обычаями и нами. Я объяснила ему кое-что о нашей жизни, о нашей истории, о тайко и сложностях, возникших сейчас в нашем государстве.

– Вы рассказали ему о наследнике?

– Да, господин. А что, не стоило?

– Нет, я же велел вам осведомлять его обо всем. Как его японский?

– Сравнительно неплохо. Временами он говорит на нашем языке совсем хорошо. Он талантливый ученик, господин.

– А что насчет постели?

– С ним делит ложе одна из наших служанок, – поспешила ответить она.

– Он сам ее выбрал?

– Ее послала ему наложница.

– И?..

– Я так поняла, что в целом все было нормально.

– Вот оно как! И у нее не возникло никаких трудностей?

– Нет, господин.

– Но он пропорционально сложен?

– Девушка сказала: «О да», а еще: «Даже чрезмерно».

– Превосходно. По крайней мере, в этом его карма хороша. Это проклятие многих людей – Ябу, Киямы. Маленькие члены. Большое несчастье – родиться с маленьким членом. – Он взглянул на свиток, потом с треском закрыл свой веер. – А как вы, Марико-сан?

– Хорошо, благодарю вас, господин. Я очень рада, что вы так хорошо выглядите. Могу я поздравить вас с рождением внука?

– Да, благодарю вас. Я доволен. Мальчик хорошо сложен и кажется здоровым.

– А госпожа Гэндзико?

Торанага хмыкнул:

– Сильна, как всегда. – Он поджал губы, задумавшись на минуту. – Может быть, вы присоветуете для ребенка приемную мать? – Согласно обычаю сыновья знатных самураев могли иметь приемных матерей, занимавшихся воспитанием ребенка, его здоровьем, в то время как родная мать отдавала все внимание мужу и ведению дома. – Боюсь, будет нелегко найти нужного человека. Госпожа Гэндзико не слишком приятна в общении, правда?

– Уверена, вы найдете подходящего человека, господин. Я, конечно, подумаю об этом, – ответила Марико, наперед зная, что советовать в таком деле глупо: ни одна женщина не устроит сразу и Торанагу, и его сноху.

– Спасибо. А вы сами, Марико-сан?

– С удовольствием, господин. Благодарю вас.

– А ваша христианская совесть?

– Здесь нет никаких препятствий, господин. Я сделаю все, что вы пожелаете. С большим удовольствием.

– Здесь нет никого из священников?

– Нет, господин.

– А вам не нужен священник?

– Было бы хорошо исповедаться и получить благословение. Действительно, мне бы этого хотелось – исповедаться и получить благословение.

Торанага внимательно посмотрел на нее. Ее глаза были бесхитростны.

– Вы хорошо поработали, Марико-сан. Пожалуйста, продолжайте так же.

– Да, господин, спасибо. Еще одно: Андзин-сану нужны грамматика и словарь.

– Я послал к Цукку-сану за ними. – Он заметил, что Марико нахмурилась. – Вы не уверены, что он их пришлет?

– Он выполнит вашу просьбу, конечно. Может быть, не так быстро, как вам бы хотелось.

– Я скоро узнаю об этом, – добавил Торанага с угрозой. – Осталось только тринадцать дней.

Марико сильно удивилась.

– Что? – спросила она, недоумевая.

– Тринадцать? Ах да… – рассеянно протянул Торанага, пытаясь найти правдоподобное истолкование невольно вырвавшимся у него словам. – Когда мы были на борту португальского судна, он просил разрешения посетить Эдо. Я согласился, поставив ему срок – сорок дней. Осталось тринадцать. Разве не сорок дней провел на горе этот бонза, этот пророк, этот Моисей, прежде чем получил от своего Бога заповеди, выбитые на камне?

– Да, господин.

– Вы верите, что это было?

– Да. Но не понимаю как и почему.