Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

Было утро. День обещал быть пасмурным и теплым. Он отменил ранее намеченную встречу с Андзин-саном и поехал на плато с сотней самураев охраны, а оттуда, прихватив сокольничих и трех ловчих птиц, ускакал на охоту за двадцать ри. К полудню добыл трех фазанов, двух крупных вальдшнепов, зайца и пару перепелов. Одного фазана и зайца он послал Андзин-сану, остальное – в крепость. Некоторые из его самураев не были буддистами, и он терпимо относился к их пристрастиям в еде. Сам он съел немного холодного риса с рыбным пюре и маринованных водорослей с ломтиками имбирного корня. Потом свернулся калачиком на земле и уснул.

Был уже конец дня, когда Блэкторн, весело насвистывая, обосновался в кухне. Вокруг него стояли главный повар, помощник повара, резчик овощей, резчик рыбы и их подручные. Все улыбались, но в глубине души таили обиду на то, что здесь, на кухне, хозяин с хозяйкой, объявившей, что господин окажет им честь, показав, как надо разделывать и приготовлять пищу его способом. И наконец, из-за зайца.

Фазана Блэкторн повесил снаружи, под скатом крыши, строго-настрого наказав не трогать птицу.

– Вы понимаете, Фудзико-сан? Никакого троганья, кроме мне! – проговорил он с напускной суровостью.

– О да, Андзин-сан. Они всё поняли. Только, простите меня, вам следовало сказать: «Никто не должен трогать, кроме меня».

– Теперь, – сказал он, ни к кому отдельно не обращаясь, – высокое искусство кулинарии. Урок первый.

– Додзо гомэн насай? (Простите, что?) – не поняла Фудзико.

– Миру! (Смотри!)

Чувствуя себя снова молодым – одной из его первых обязанностей по дому было ощипывать и потрошить дичь, которую они с братом добывали с большой опасностью для себя, браконьерствуя в чужих охотничьих угодьях вокруг Чатема, – Блэкторн выбрал длинный изогнутый нож. Повар, приготовлявший суси, побледнел. Это был его любимый нож, чье отточенное лезвие придавало такое совершенство ломтикам сырой рыбы. Вся кухонная прислуга затаила дыхание, стараясь спрятать смущение за улыбками.

Блэкторн вспорол зайцу брюшко и аккуратно извлек потроха. Молоденькая служанка зажала рот, сдерживая рвотные позывы, и кинулась прочь из кухни. Фудзико решила лишить ее месячного жалованья, жалея в то же время, что не может по примеру этой крестьянской девушки спастись бегством.

Остановившимися глазами вся челядь следила, как господин отрезает заячьи лапы, как проталкивает передние конечности под шкуру, чтобы отодрать кожу от мяса. То же самое он проделал с задними лапами, отделив кругом шкуру, чтобы вывести освежеванные задние ноги в разрез на брюшке, затем ловким рывком стянул шкурку до головы. Он положил почти ободранного зайца на разделочный стол и отрубил голову с остекленевшими, но все еще жалобными глазами. Потом вывернул шкуру мехом наружу, отложил в сторону. По кухне пронесся вздох. Блэкторн не слышал его, поглощенный своим занятием. Еще одна служанка выбежала вон.

– Теперь мне нужен котелок, – объявил Блэкторн с довольной улыбкой.

Никто ему не ответил. Слуги просто таращились на него с теми же застывшими улыбками. Ему попался на глаза большой железный котел. Блэкторн поднял его окровавленными руками, наполнил водой из деревянной бочки, потом повесил над жаровней, которая помещалась внутри облицованного камнем углубления посреди земляного пола. Положив в котел куски мяса, Блэкторн изрек:

– Теперь немного овощей и специй.

– Додзо? – хрипло спросила Фудзико.

Не зная, как сказать это по-японски, он огляделся вокруг. В корзинах нашлась морковь и несколько корнеплодов, напоминающих турнепс. Блэкторн почистил их, нарезал и отправил в котел, приправив похлебку солью и темным соевым соусом.

– Сюда бы еще несколько луковиц, чеснок и портвейн.

– Додзо? – опять беспомощно откликнулась Фудзико.

– Котаба сиримасэн. (Я не знаю слов.)

Она не поправила его, только взяла ложку и протянула ему. Он покачал головой:

– Саке.