Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

Бунтаро потупился, потом выдавил из себя:

– Да, господин.

– Вам приказано помириться, – повторил Торанага. Он хотел добавить: «Почетный мир лучше войны, так ведь?» Но это было неверно и могло втянуть его в длинные философские споры, а он устал и не хотел спорить – только принять ванну и отдохнуть. – А сейчас приведи старосту!

Староста и старейшины деревни кинулись перед ним на колени, приветствуя самым подобострастным образом. Торанага прямо объявил им, что счет, который они представят его управителю при отъезде, должен быть, конечно, правильным и обоснованным.

– Ясно?

– Хай, – хором угодливо подтвердили все, благодаря богов за неожиданную удачу и жирные барыши, которые наверняка принесет им этот визит.

Поминутно кланяясь и повторяя, как они горды и польщены тем, что им позволили служить величайшему даймё в стране, старик-староста проводил важных гостей на постоялый двор.

Торанага осмотрел его весь. Сановного постояльца встречала с поклонами и улыбками стайка служанок всех возрастов – цвет деревни. Десять жилых комнат окружал живописный сад с чайным домиком посередине, на задах прятались кухни, а на западе лепилась к скалам большая баня – вода поступала в нее прямо из источников. Все это было обнесено аккуратным забором – к бане вел крытый переход – весьма удобно для обороны.

– Мне не нужны все комнаты, Бунтаро-сан, – вынес решение Торанага, остановившись на веранде. – Трех будет достаточно: одна для меня, одна для Андзин-сана и одна для женщины. Ты займешь четвертую. Не стоит платить за все остальные.

– Мой управитель уверяет, что заключил выгодную сделку – снял весь постоялый двор, господин, на все время меньше чем за полцены, потому что в это время года сюда мало кто приезжает. Я утвердил расходы исходя из соображений вашей безопасности.

– Хорошо, – неохотно согласился Торанага, – но пусть представит счет перед отъездом. Не стоит транжирить деньги. Размести-ка в свободных помещениях охрану – по четыре человека на комнату.

– Да, господин. – Бунтаро и сам уже решил сделать это.

Наблюдая, как Торанага в сопровождении двух телохранителей и четырех самых смазливых служанок направляется к своей комнате в восточном крыле, он уныло размышлял, о какой женщине шла речь. Что это за женщина, которой потребовалась комната? Фудзико? «Не важно, – подумал он. – Скоро узнаю».

Мимо него проскочила служанка, просияв радостной улыбкой. Он улыбнулся в ответ, но как-то механически. Она была молодая, хорошенькая, с нежной кожей – Бунтаро спал с ней прошлой ночью. Это не доставило ему удовольствия. Весь ее пыл, все умение, изрядная выучка не воспрепятствовали тому, что вожделение его быстро угасло – он не чувствовал никакого желания. Из вежливости он сделал вид, что вкусил полное блаженство, она тоже притворилась, что достигла вершин наслаждения, и вскоре ушла.

Все еще пребывая в задумчивости, он вышел во двор и уставился на дорогу.

«Почему в Осаку?»

В час козы часовые на мосту отошли в сторону, уступая дорогу пышной процессии. Сначала прошествовали знаменосцы с флагами, украшенными гербом регентов, потом пронесли богатый паланкин, и под конец промаршировала охрана.

Жители деревни повалились на колени, втайне приятно взбудораженные такой помпой. Староста осторожно выведал, должен ли он по такому случаю собрать весь народ, но Торанага передал, что могут присутствовать те, кто не работает, с согласия господ. Поэтому староста с еще большей осмотрительностью отобрал депутацию, которая включала в основном стариков и самую смирную молодежь, как раз столько, сколько нужно для приличия. Каждый взрослый хотел бы присутствовать, но разве пойдешь против воли великого даймё? Все, кто мог, наблюдали издали, выглядывая из дверей и окон.