Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

– Да. Я хочу удостовериться, все ли оговорено между нами и господином Киямой относительно женитьбы Сарудзи. Относительно денег, приданого, земли и тому подобного. Надо выправить бумаги на увеличение его земельных владений. Господин Хиромацу и господин Торанага требуют этого. Я несу ответственность за дом.

– Да, – медленно признал он, – это ваш долг. – Его глаза смотрели в глаза Марико. – Если господин Торанага вас отпустит, поезжайте, но непохоже, чтобы вас отпустили. Но все равно… вы должны вернуться побыстрей. Очень быстро. Неразумно будет оставаться в Осаке хотя бы на мгновение дольше необходимого.

– Да.

– Добираться морем быстрее, чем сушей. Но вы всегда ненавидели море.

– Я все так же не люблю его.

– Но вы пробудете там недолго?

– Я не думаю, что полмесяца или месяц могут иметь значение. Возможно, я чего-то не знаю. Я просто чувствую, что должна выехать сразу.

– Тогда давайте оставим выбор времени за господином Торанагой – если он вообще позволит вам поехать. После прибытия господина Дзатаки и обнародования этих двух свитков единственный выход – война. Ехать сейчас будет слишком опасно.

– Да. Благодарю вас.

Радуясь тому, что все закончилось, он обвел довольным взглядом комнату, не заботясь теперь о том, что его уродливая туша занимает все пространство, что каждое из его бедер шире ее талии, а руки толще ее шеи.

– Это прекрасная комната, лучше, чем я смел надеяться. Я наслаждался здесь, вспомнил, что тело – ничто, только хижина души. Благодарю вас за то, что были здесь. Я так рад, что вы приехали в Ёкосэ, Марико-сан. Если бы не вы, я бы никогда не провел здесь тя-но-ю и никогда бы не прочувствовал до глубины общение с вечностью.

Она поколебалась, потом с опаской подняла чайницу династии Тан. Простой глазурованный сосуд без орнамента. Оранжево-коричневая глазурь покрывала его не полностью, оставляя внизу неровную каемку чистого фарфора, в которой отразились непосредственность гончара и его нежелание скрывать первозданную простоту материала. Бунтаро купил чайницу у Сэн-Накады, самого знаменитого мастера чайных церемоний, за двадцать тысяч коку.

– Это так красиво, – пробормотала она, наслаждаясь прикосновением к фарфору, – так подходит для церемонии.

– Да.

– Вы показали себя настоящим мастером сегодня, Бунтаро-сан. Вы дали мне так много счастья. – В ее низком голосе слышалось напряжение. Она слегка подалась вперед. – Все было прекрасно: и сад, и то, как искусно вы скрыли трещины за счет игры света и тени. И это. – Она опять дотронулась до чайницы. – Все чудесно. Даже то, как вы написали на полотенце аи – любовь. Для меня сегодняшним вечером это самое прекрасное слово. – Слезы снова потекли по ее щекам. – Пожалуйста, простите меня, – извинилась она, смахивая соленые капли.

Бунтаро поклонился, смущенный похвалой. Стараясь скрыть свои чувства, он начал заворачивать чайницу в кусок шелковой ткани. Закончив, положил ее в ящик и аккуратно поставил перед ней:

– Марико-сан, если у нас в доме возникли денежные затруднения, возьмите это. Продайте.

– Никогда! – Чайница была единственной вещью, кроме мечей и большого лука, которой он очень дорожил. – Это будет последнее, что я продам.

– Пожалуйста, извините меня, но, если платить за моих вассалов будет нечем, возьмите ее.

– Для них всех денег хватит с лихвой. И на самое лучшее оружие и лошадей. Нет, Бунтаро-сан, эта вещь ваша.

– Нам немного осталось. Кому мне завещать ее? Сарудзи?

Марико посмотрела на угли и огонь, поглощающий миниатюрный вулкан. Это зрелище успокоило ее.

– Нет. Не раньше, чем он станет настоящим мастером чайной церемонии, равным отцу. Я советую вам оставить эту вещицу господину Торанаге. Пусть он перед смертью решит, достоин ли такого наследства наш сын.

– А если господин Торанага проиграет и погибнет до зимы?

– Что?!