Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

– Да. Но ересь ужасна, и мне кажется, что вы объединились с чужеземцем против нашей Церкви и заражены его ересью. Я молюсь, чтобы Бог открыл вам глаза, Марико-сан, прежде чем вы лишите себя спасения. Теперь последнее: отец-инспектор сказал, что у вас есть для него какие-то личные сведения.

– Господин? – Это было совершенно неожиданно.

– Он сказал, что несколько дней назад прибыло письмо от Цукку-сана. Со специальным гонцом из Эдо. У вас есть сведения о моих союзниках.

– Я просила отца-инспектора о свидании завтра утром.

– Да. Он поделился со мной. Ну?

– Прошу меня извинить, но завтра, после того как увижусь с ним, я…

– Не завтра – сейчас! Отец-инспектор сказал, это связано с господином Оноси и касается Церкви и вы должны будете сразу мне все открыть. Честное слово, это его слова. Неужели пришли такие времена, что вы мне не доверяете?

– Простите. Я договорилась с Цукку-саном. Он просил меня откровенно побеседовать с отцом-инспектором.

Марико поняла, что у нее нет выбора. Она рассказала Кияме все, что знала, о заговоре против него. Он не хотел верить, пока не узнал об источнике информации.

– Его исповедник? Он?

– Да. Прошу прощения.

– Жаль, что Урага погиб, – огорчился Кияма. Мало того что ночное нападение на Андзин-сана оказалось столь же неудачным, как и другая стычка, так еще убит единственный человек, который мог доказать, что его враг Оноси – изменник. – Урага будет вечно гореть в аду за такое святотатство. Он сделал ужасную вещь. Он заслуживает отлучения от Церкви и адского огня, но тем не менее сослужил мне большую службу, рассказав все, – если только это правда. – Кияма посмотрел на нее – он вдруг как-то сразу состарился. – Мне не верится, что Оноси сделал это. Или что господин Харима был участником.

– А могли бы вы… могли бы вы спросить господина Хариму, правда ли все это?

– Да, но он никогда не откроет истины. Я бы не признался, а вы? Печально все это… Как ужасны иной раз поступки людей!

– Да, я согласна с вами.

– Я не могу вам поверить, Марико-сан. Урага мертв, мы не можем получить никаких доказательств. Я приму меры, но… но я не могу поверить…

– Одна мысль, господин. Вам не кажется странным, что господин Исидо приставил охрану к Андзин-сану?

– Почему – странным?

– Зачем его охранять, когда он его так ненавидит? Очень странно. Может быть, теперь господин Исидо видит в Андзин-сане возможное оружие против даймё-католиков?

– Не понимаю вас.

– Если, не дай Бог, вы погибнете, господин, то господин Оноси станет верховным правителем на Кюсю. Что мог бы предпринять господин Исидо, чтобы усмирить Оноси? Ничего – только, может быть, использовать Андзин-сана.

– Это возможно, – не сразу согласился Кияма.

– Есть только одна причина охранять Андзин-сана: потом его использовать. Где? Только против португальцев, а тем самым против даймё-христиан с Кюсю.

– Так-так…

– Я думаю, Андзин-сан так же важен для вас, как и для Оноси, Исидо или моего господина. Важен живым. Его познания огромны. Только знания могут защитить нас от чужеземцев, даже от португальцев.

Кияма презрительно заявил:

– Мы можем сокрушить их, уничтожить когда захотим. Они докучают нам, как комары лошади, и только.

– Если Святая Мать-Церковь победит и все земли станут христианскими, о чем мы молимся, что тогда? Сохранятся ли наши законы? Останется ли бусидо, противоречащий заповедям? Думаю, нет, как и везде в католическом мире, если святые отцы захватывают власть. Нам следует к этому подготовиться. – Кияма не ответил, и тогда она осторожно предложила: – Господин, я прошу вас, пусть Андзин-сан расскажет вам, что происходит в мире.