Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

– Не будет ли для наследника безопаснее остаться здесь – из-за тайных убийц… этих, из секты Амиды… Мы не можем рисковать его жизнью. У Торанаги длинные руки…

– Но не настолько длинные. И личное знамя наследника делает наши действия законными, а Торанаги – незаконными. Я знаю Торанагу. В конце концов, он уважает закон. Одно это приведет к тому, что его голова окажется на пике. Он мертв, госпожа! Как только он погибнет, я уничтожу Христианскую церковь – всех их! Тогда вы и наследник будете в безопасности.

Отиба медленно подняла на него глаза – в них чувствовалось невысказанное обещание.

– Я буду молиться за вас – и за ваше благополучное возвращение…

Ему сжало грудь – он так долго ждал этого.

– Благодарю вас, госпожа, благодарю. – Он понял ее. – Я вас не подведу.

Она поклонилась и пошла по саду. «Что за дерзость! – стучало у нее в висках. – Как будто я взяла в мужья крестьянина! Теперь мне следует отказаться от Торанаги?..»

Дель Акуа стоял на коленях перед молитвенником – землетрясение не повредило алтаря, он уцелел среди обломков маленькой часовни, хотя бо́льшая часть крыши и одна из стен обрушились. Нетронутыми остались и окно с изумительными цветными стеклами, и резная фигура Мадонны – гордость отца-инспектора.

Через сломанные балки просвечивало полуденное солнце. В саду рабочие убирали камни, что-то ремонтировали, и, кроме их болтовни, дель Акуа слышал крики чаек с берега, ощущал запах ветра, соленый и дымный, напоенный водорослями и приправленный глиной. Это напомнило ему родной дом, большой и уютный, в его поместье в пригороде Неаполя: запахи моря, аромат лимонов и апельсинов, дух свежего, теплого хлеба, и помидоров, и чеснока, и жарящегося на углях аббачио, до него как будто доносились голоса его матери, братьев, сестер и их детей – счастливых, радостных, греющихся под солнцем.

– О Мадонна, отпусти меня домой! – молился он. – Я слишком долго отсутствовал… Без дома и без Ватикана… Мадонна, сними с меня эту ношу! Прости меня, но я до смерти устал от японцев и Исидо, от убийств, от сырой рыбы, от Торанаги, Киямы, липовых христиан и от попыток сохранить Твою Церковь… Дай мне силы! И защити нас от испанских епископов. Испанцы не понимают Японию и японцев. Они погубят все то, что мы начали в честь Тебя. И прости Твою слугу, госпожу Марию, и возьми ее под Свою опеку. Не покинь ее! – Он слышал: кто-то вошел в неф. Закончив молиться, он встал и повернулся.

– Прошу простить, что помешал, ваше преосвященство. – Это был отец Сольди. – Вы просили предупредить вас тотчас же. Пришла срочная шифровка от отца Алвито. Из Мисимы. Голубь только что прилетел.

– И?..

– Он лишь сообщает, что сегодня увидит Торанагу. Прошлой ночью не удалось, потому что Торанага не был в Мисиме, но он собирается вернуться сегодня в полдень. Письмо датировано сегодняшним днем, отправлено на рассвете.

Дель Акуа пытался скрыть разочарование, он посмотрел на облака, на море, надеясь успокоиться. Сообщения о нападении ниндзя и смерти Марико были отправлены Алвито на рассвете, для надежности их послали с двумя голубями.

– Новости от нас туда уже поступили, – добавил Сольди.

– Да-да, надеюсь, что это так.

Дель Акуа направился из часовни к себе в кабинет. Сольди, маленькому, похожему на птичку, пришлось прилагать много усилий, чтобы приноровиться к крупным шагам отца-инспектора.

– Есть еще важные дела, ваше преосвященство. Наши шпионы сообщают, что сегодня, сразу после рассвета, регенты решили начать войну.

Дель Акуа остановился:

– Войну?

– Видимо, они поняли, что Торанага или император никогда не появятся в Осаке. Поэтому они собираются объединенными силами выступить против Канто.

– Это точно?

– Да, ваше преосвященство. Это война. Кияма послал через брата Мигеля сообщение, его подтверждает и другой наш источник информации. Мигель только что вернулся из замка. Голосование было тайным.