Божественная комедия - Алигьери Данте (1982)

О ком в Милане скорбно говорят.

121 Одну стопу уже во гроб поставил

Тот, кто оплачет этот божий дом,

Который он, имея власть, ославил,

124 Назначив сына, зачатого злом,

С душой еще уродливей, чем тело,

Не по уставу пастырствовать в нем".

127 Толпа настолько пробежать успела,

Что я не знаю, смолк он или нет;

Но эту речь душа запечатлела.

130 И тот, кто был мне помощь и совет,

Сказал: "Смотри, как двое там, зубами

Вцепясь в унынье, мчатся им вослед".

133 "Не раньше, – крик их слышался за нами, -

Чем истребились те, что по дну шли,

Открылся Иордан пред их сынами.

136 И те, кто утомленья не снесли,

Когда Эней на подвиг ополчился,

Себя бесславной жизни обрекли".

139 Когда их сонм настолько удалился,

Что видеть я его уже не мог,

Во мне какой-то помысел родился,

142 Который много всяких новых влек,

И я, клонясь от одного к другому,

Закрыв глаза, вливался в их поток,

145 И размышленье претворилось в дрему.

ПЕСНЬ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ Комментарии

1 Когда разлитый в воздухе безбурном

Зной дня слабей, чем хладная луна,

Осиленный землей или Сатурном,

4 А геомантам, пред зарей, видна

Fortuna major там, где торопливо

Восточная светлеет сторона,

7 В мой сон вступила женщина: гугнива,

С культями вместо рук, лицом желта,

Она хромала и глядела криво.

10 Я на нее смотрел; как теплота

Живит издрогнувшее за ночь тело,

Так и мой взгляд ей развязал уста,

13 Помог ей тотчас выпрямиться смело

И гиблое лицо свое облечь

В такие краски, как любовь велела.

16 Как только у нее явилась речь,

Она запела так, что я от плена

С трудом бы мог вниманье уберечь.

19 "Я, – призрак пел, – я нежная сирена,

Мутящая рассудок моряков,

И голос мой для них всему замена.

22 Улисса совратил мой сладкий зов

С его пути; и тот, кто мной пленится,

Уходит редко из моих оков".

25 Скорей, чем рот ее успел закрыться,

Святая и усердная жена

Возникла возле, чтобы той смутиться.

28 «Вергилий, о Вергилий, кто она?» -

Ее был возглас; он же, стоя рядом,

Взирал, как эта чистая гневна.

31 Она ее схватила с грозным взглядом

И, ткань порвав, открыла ей живот;

Меня он разбудил несносным смрадом.

34 "Я трижды звал, потом оставил счет, -

Сказал мой вождь, чуть я повел очами. -

Вставай, пора идти! Отыщем вход".

37 Я встал; уже наполнились лучами

По всей горе священные круги;

Мы шли с недавним солнцем за плечами.

40 Я следом направлял мои шаги,

Изогнутый под грузом размышлений,

Как половина мостовой дуги.

43 Вдруг раздалось: «Придите, здесь ступени», -

И ласка в этом голосе была,

Какой не слышно в нашей смертной сени.

46 Раскрыв, подобно лебедю, крыла,

Так говоривший нас наверх направил,

Туда, где в камне лестница вела.

49 Он, обмахнув нас перьями, прибавил,

Что те, «qui lugent», счастье обрели,

И утешенье, ждущее их, славил.

52 «Ты что склонился чуть не до земли?» -

Так начал говорить мне мой вожатый,

Когда мы выше ангела взошли.

55 И я: "Иду, сомненьями объятый;

Я видел сон и жаждал бы ясней