Пять жизней читера - Артем Каменистый (2017)

— Чего скалишься, знаешь что-то, чего не знаю я? Вот только это вряд ли, вы, новички нулевые, вечно тупите в самом простом. Да, братан, тут будут зомби, такие вот дела. Вообще-то мы их называем не так, да и не зомби они, все куда серьезнее, ну да какая нам с тобой разница, пускай будут зомби. На второй фазе почти все, кого ты сейчас видишь, станут медленными, тупыми и жадными до человечины, если, конечно, доживут. Причем медленными они будут только поначалу, до третьей фазы. Но ты не думай, что сейчас тебе нужно бояться только шизиков на машинах. Слышишь стрельбу?

— Нет, конечно, я ведь глухой как пень.

— Ха-ха, шутник. Перезагрузившийся город — это сладкий леденец на тонкой палочке, и ты станешь вкусным орешком в этом леденце, если вовремя не свалишь. Знаешь ведь, чем заканчивают леденцы на палочках? Ну ты понял, о чем я. Тут до того доходит, что даже пятидесятых уровней выносят так, что те и «мама» сказать не успевают, а ты полный ноль, ты всего лишь Незнайка, на тебя дунуть, и все — сразу минус жизнь оформляется, никакой волокиты. А жизни терять — это хреновое занятие, об этом тебя не просто так при каждой загрузке предупреждают.

— Слепень, давай меньше текста, лучше скажи: как отсюда выйти?

Рок сформулировал волнующий его вопрос слишком поспешно, непродуманно, но, похоже, собеседник все понял правильно, отреагировав неожиданно бурно — остановился, рассмеялся искренне, по-детски, чуть присев, хлопнул себя по бедрам:

— Ну я не могу! Ну Незнайка, ну конь смешной, ну ты меня уморил! Я уж начал думать, что ты не такой, как остальные нулевки!

— Ты о чем?

— Да о самом любимом вопросе всех желторотиков. Вы все такие смешные и всегда одинаковые. Я, конечно, и сам первым делом об этом справки наводить начал, но все равно на ржач пробивает, когда смотрю на ваши изумленные физиономии и слышу писк на тему выхода из этой жопы.

— Я так понимаю, с ответом на мой вопрос что-то не так?

Слепень, вновь сорвавшись с места и привычно грубо увлекая Рока за собой, подтвердил:

— Ну да, я так думаю, что все охренительно сложно, раз никто до сих пор не может на этот вопрос ответить.

— Хочешь сказать, что отсюда не выйти?

— Не знаю. Никто не знает. А если знает, помалкивает. Только не надо спрашивать меня — «как играть», «какой в этом философский смысл» и всякую чепуху в таком духе. Я тут просто выживаю, как могу, а объяснять, что и как устроено, не мастак. Вот доберешься до стаба, потрешься с разговорчивым народом, может, брошюрку умную прочитаешь, там и понимать маленько начнешь. Тут все запутано, с ходу въехать в ситуацию не получится, некоторые делишки придется на своей шкуре отработать, без такого опыта будешь моргать как баран на самые смешные вещи. Слышишь, уже почти не стреляют, отвоевались здешние цифры.

Стихшая стрельба Рока сейчас волновала меньше всего, он завел речь о другом:

— А зачем вообще в стаб идти? Он в другой стороне, да и, как я понял, эти оседлые не очень-то положительные ребята, от них полагается подальше держаться.

— Тут ты в самую точку угодил, они все до одного плохие, исключений никогда не бывает. Вот только стаб стабу рознь, я сейчас о другом говорил. Этот просто местный и, наверное, мелкий, я так понял — просто отстойник, куда оседлые от загрузки к загрузке на часок сваливают, чтобы кисляк переждать. А почему тебе те ребята ничего не растолковали?

— Какие?

— Те, которые вроде меня. Ты о них говорил, что крутые, мол, надоумили к мосту выдвигаться, а не ждать, пока тебя на мясо определят.

— Они на недостроенную высотку хотели забраться, сказали, что мне туда нельзя — их бугор чужих не одобряет. Спешили сильно, мало что успел узнать.

— Охотнички, наверное, кому, как не им, по крышам лазить. Вечно занятые и, как по мне, — те еще психи. В таких местах охотиться — это значит без конца и края нарываться на проблемы.

— Ты тоже нарвался.

— Когда?