Пять жизней читера - Артем Каменистый (2017)

Сейчас они начали бросаться в глаза даже при сумасшедшей езде, когда хочется зажмуриться и вообще ни на что не смотреть. Там и сям по обеим сторонам их маршрута и впереди к небесам вздымались дымовые столбы от разгорающихся пожаров, слышался грохот от сталкивающихся на высокой скорости машин, отовсюду орали от боли или ужаса. Старик с седой клочковатой бородой, свисающей до пояса, выйдя из подъезда с мусорным ведром, высыпал его содержимое прямо перед мотоциклом, скалясь при этом однозубым ртом; полицейский с безумными глазами маршировал на одном месте посреди улицы, приставив пистолет к виску и не обращая внимания на завал из разбитых автомобилей в паре десятков метров от него; немолодая женщина, противно визжа, швырнула пустую бутылку, едва не угодив Рокки в голову.

Да уж, отсюда определенно пора уезжать, город на глазах меняется в нехорошую сторону.

Критиковать манеру езды спутницы можно бесконечно, почва для этого весьма плодородна, но нельзя не отдать ей должного — в отличие от таксиста, с которым Рокки едва не хлебнул полный ушат горького горя, она ухитрялась большую часть маршрута избегать откровенно смертоносных мест. Гнала дворами, парками, по аллеям бульваров, рулила, как будто последний день живет, но, возможно, именно так и следует передвигаться в сложившейся ситуации.

Везение им изменило, когда Рокки уже частично смирился с безумной гонкой, местами это почти начинало нравиться.

Что-то хлестко щелкнуло, негромко и вроде как неопасно, хотя то, что звук донесся отчетливо, легко справившись с надрывным гулом мотора, должно было насторожить. Но насторожиться Рокки не успел, потому что мотоцикл ни с того ни с сего дернулся, а потом все закружилось-завертелось, заколотило жесткими ударами асфальта по плечам, бокам, спине, голове и, разумеется, многострадальному колену.

Несмотря на то что, заезжая во двор, водительница резко снизила скорость, падение вышло знатным. Рокки повезло прокатиться несколько метров по ровному месту, где ничего выпирающего и твердого не приголубило его до смерти или серьезных травм. Но обстучало знатно, оглушенный, он, скорее ведомый инстинктом выживания, чем прислушиваясь к крикам Няши, перекатился с боку на бок, зачем-то прижимаясь к высокому бордюру. Лишь там начал что-то соображать, повернув голову в направлении очередного резкого звука.

Это уже щелчком не назовешь, это выстрел из серьезного ствола.

Ствол обнаружился метрах в двадцати и принадлежал винтовке, которую сжимал в руках грузный мужик в не первой свежести майке-алкоголичке. Нижнюю часть его тела оценить не получилось, потому что она скрывалась за машиной, которую он облюбовал в качестве позиции для обстрела заезжающих в его двор мотоциклов, а верхняя злобно скалилась, выкрикивая незатейливые ругательства и безуспешно сражаясь с затвором. Складывалось впечатление, что этот тип только что растерял навыки обращения с оружием, даже в столь суматошной обстановке Рокки понимал, что подобного рода кривые усилия к успеху не приведут.

Но валяться под прицелом откровенного психа в любом случае некомфортно, и страха не было лишь по одной причине — сознание, приходя в себя после оглушающего падения, все внимание обратило на Няшу.

Там было на что посмотреть.

Девушка, ничуть не обескураженная тесным знакомством с асфальтом, неслась в сторону ругающегося стрелка. Да-да — не бежала и не шла быстрым шагом и даже не передвигалась прыжками, она именно неслась, скользя по земле с такой непринужденной легкостью, будто персонально для нее гравитацию уменьшили в семь раз.

Случайно ли так получилось или мужик наконец осознал свою ошибку, но затвор наконец с лязгом вернулся, загоняя патрон в казенник. Еще миг, и пуля вылетит, ударит в упор по частично затянутой в черное стремительной фигурке, но Няша этот миг предоставлять не стала.