Золото мертвых - Андрей Васильев (2021)

– Увы, увы, – вздохнул в трубку Шлюндт. – Не знаю. Никогда с данным предметом не сталкивался, в руках его не держал. Хотя нет, не так. Возможно, он и проходил через меня, но в памяти не отложился. Все, с чем мы имели дело раньше – раритеты, а это обычная вещица для середины-конца девятнадцатого века. Скорее всего, не очень дешевая, но при этом абсолютно типовая. Такие подвески ювелиры по всей Западной Европе делали на заказ десятками, если не сотнями.

– Ну хоть четкие временные рамки определились, и то хорошо, – искренне опечалился я. Ну да, я и так у него в долгу за перстень, и увеличивать мне его совершенно не хочется, но деваться некуда. – Это лучше, чем ничего.

– Ну это не все, – хихикнул антиквар. – Есть и другие вводные. Сразу могу сказать, что владелица данной подвески, скорее всего, была августейшего происхождения. Не знаю только, какая из стран была ее родиной – Германия или Австрия. Но что та или другая – точно.

– Поясните пожалуйста, – попросил я, заработав презрительный взгляд Стеллы. Не понравился ей мой тон, как видно.

– Лента, – пояснил антиквар. – Ты в записях упомянул красную ленту с белой полосой по краю и с бантом у бедра. Это орден святого Леопольда, высшая награда Австрии, как правило, вручаемая за большие заслуги перед империей, ратные или научные. Согласись, юная девица вряд ли махала шпагой на поле боя или в столь нежном возрасте написала незаурядный трактат по математике. Значит, она получила его по праву рождения. Вывод?

– Она принцесса, – подытожил я. – Ну я до чего-то такого и сам почти додумался, если честно.

– Молодец, – похвалил меня антиквар. – Вот тут и начинаются загадки. Что немецкие, что австрийские монархи были на редкость плодовиты, плюс добавим сюда их сестер и братьев, чьи дети тоже формально являлись принцами и принцессами, пусть даже до трона им было никак не добраться. Так что список возможных владелиц данной подвески будет очень велик.

– А инициалы? – живо спросил я. – Там же есть буквы?

– Мой юный друг, они нам не помощники, – печально ответил Шлюндт. – Ты просто запамятовал, что Германия и Австрия – не Россия. У нас здесь имя одно, то, что в святцах на день рождения ребятенка значилось. Иван, Марья, Панкрат и так далее. Отчество – и то не всем в те времена полагалось. А вот в той же Германии пять-семь имен родовитому младенцу было обеспечено сразу после рождения. Ну-ка, господин архивист, как звали Екатерину Алексеевну Романову до крещения?

– София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, – мрачно пробормотал я. – Ну да, ваша правда.

– То-то и оно, – снова хихикнул антиквар. – Причем батюшка ее звал Софией, матушка под настроение Августой или «маленькой дрянью», а все остальные «Фике», что есть производная от «Фредерика». Вопрос – какое именно из имен неизвестной нам пока принцессы закреплено на вензеле?

– Беда, – вздохнул я. – Иголка в стоге сена.

– Не все столь печально, – приободрил меня антиквар. – Может, еще какие-то вводные появятся.

– Это вряд ли, – совсем расстроился я. – И так в деталях все показали, крупным планом. Хотя – может, лицо увижу? Если это середина-конец прошлого века, то портреты всех принцесс можно посмотреть, «яндекс» нам в помощь. А иных и сфотографировать даже успели, наверное. Главное, чтобы огонь опять не помешал.

– Какой огонь? – немедленно спросил антиквар. – Что за огонь? Ты про него не писал!

– Всякий раз сон заканчивается яркой огненной вспышкой и женским криком, – отчего-то ощутив себя идиотом, рассказал ему я. – Блин, а ведь это деталь!

– Не засоряй речь жаргонизмами, – попросил меня Шлюндт. – И – да, очень важная деталь. Появилась у меня одна идея… Будь на связи. Да, ты где сейчас? Дома?