Из западни - Александр Чернов (2021)

Так и не услышав упоминаний про танки, танкистов, болванки, «братишку КВ» и прочие анахронизмы из будущего, Руднев позволил себе расслабиться и теперь с интересом ожидал, как же дальше его неугомонный соратник изнасилует старую добрую песню.

Нас извлекут из-под обло-омков,

Положат рядом на балласт,

И залпы башенных орудий

В последний путь проводят нас.

И полетят тут телегра-аммы

Родных и близких известить,

Что сын их бо-ольше не вернё-отся

И не приедет погостить.

Слушатели, к удивлению Руднева, внимали певцу с неослабевающим вниманием. И без всякого намека на улыбки.

В углу заплачет мать-старушка,

Смахнет слезу старик-отец,

И молода-ая не узна-ает,

Каков у парня был конец…

А он на карточке смеё-отся,

На полке, в рамке, возле книг,

В во-ен-ной фо-орме, при пого-онах

Но ей он больше не жених.

Как будто дождавшись окончания последнего куплета, прервав на полуслове вопрос кого-то из офицеров насчет башенных орудий, истошно зазвенели колокола громкого боя. Собравшиеся нестройной гурьбой понеслись из кают-компании по местам, создав короткую, но весьма плотную пробку в дверях.

Столкнувшись с Балком, Руднев – они оба уже не имели постоянных боевых постов по новому штатному расписанию крейсера и благоразумно пропустили вперед остальных офицеров корабля – «нечаянно» всадил ему в бок локоть и прошипел на ухо: «…предупреждать надо, ведь говорил же»…

С верхней палубы доносились частые выстрелы 75-миллиметрового орудия…

На мостике «Варяга» великий князь Кирилл погорячился, отдав вполне правильный по содержанию, но идиотский по форме приказ. Когда из темноты в семи кабельтовых от крейсера выступил еще более черный силуэт крупного судна, он решил для начала осветить неизвестного и приказал навести на него прожектора и противоминные орудия. Когда в луче света обнаружился здоровенный британский пароход, крадущийся в ночи без огней, Кирилл облегченно и разочарованно выдохнул и прокричал: «Огонь не открывать!» Увы, одно из 75-миллиметровых орудий правого борта было укомплектовано исключительно новобранцами, поскольку всех понюхавших пороху перевели на орудия калибром посолиднее, как более надежных.

Услышав «Огонь…», наводчик выпалил, не дожидаясь продолжения фразы. Его примеру последовали еще несколько канониров. Теперь неизвестный пароход парил, получив с пяти кабельтовых десяток мелких бронебойных снарядиков. С его мостика истошно щелкали что-то морзянкой, а кто-то в панике спускал с кормы шлюпку, пытаясь по талям в нее спуститься.

– Твою ж маму… Угораздило! Британец… – Петрович в сердцах схватился за голову.

На обследование несчастного нейтрала отправилась досмотровая партия под командой Балка со строгим приказом Руднева: «Найди контрабанду во что бы то ни стало! Если ее там нет – захвати остатки своей взрывчатки, или хоть пушку с „Варяга” свинти и оттарань к ним, но обеспечь мне легитимный повод для открытия огня!»

На беглое ознакомление с содержимым трюмов парохода у русских моряков ушло примерно полчаса, по прошествии которых сгрызший на мостике «Варяга» ногти по локоть Руднев понял, что все в порядке. Это было ясно и без доклада, по одной довольной улыбке сидящего на носу возвращающегося катера Балка, освещающей море по курсу катера лучше любого фонаря и, мягко говоря, резко контрастировавшей с мрачной миной на физиономии сидевшего рядом с ним капитана английского трампа.

– Ну? Подбросил динамит? – прошипел Руднев, утащив Василия в штурманскую рубку.