По ту сторону - Сергей Щепетов (2016)

– Да, – согласился Александр Иванович, – по исторической логике шансов на светлое будущее именно у этой общности не больше, чем у всех остальных. То есть исчезающее мало.

– А что ты понимаешь под «светлым будущим»? Вот, к примеру, наша родная современность – это чьё-то оно, да?

– Сложный вопрос, – вздохнул бывший учитель. – Смотря что с чем сравнивать и кого с кем. Члену правящей династии в какой-нибудь древней Месопотамии жизнь заводского рабочего или колхозника вряд ли представится светлым будущим. А вот рабу в каменоломнях той же условной Месопотамии колхозный быт может показаться раем.

– Слушайте, – подал голос Серёга, – я в этих вопросах не специалист, но где-то читал или слышал, что главный критерий оценки обществ и государств, в принципе, может быть универсальным и абсолютным. Где выше ценится человеческая жизнь, там и лучше, то государство более развитое и продвинутое, даже если оно бедное.

– К сожалению, всё не так просто, – сказал Александр Иванович. – В массе своей бедные и голодные добрыми не бывают. Для того чтобы нравы по-настоящему смягчились, нужна прежде всего сытость. Нет, даже не сытость – она может быть и пайковой, а изобилие корма. Причём в условиях изобилия должно вырасти не одно поколение.

– Наверное, ты прав, – вздохнул Натан. – Память о голоде или полуголодной жизни передаётся от поколения к поколению. Но, наверное, постепенно затухает.

– Дались вам эти сытость и голод! – вновь оторвался от клавиатуры Серёга. – А просто скотская жизнь в полном подчинении у хозяина, даже если он хорошо кормит?! Такая жизнь нравы смягчает и человечью ценность повышает, да?

– Конечно, нет. Не зря же Моисей сорок лет водил свой народ по пустыне. Он хотел, чтобы вымерли родившиеся в рабстве. За сорок лет в те времена должны были стать взрослыми дети родившихся на свободе – второе поколение.

– Маловато будет, – усмехнулся Натан. – В древнем Риме нормального гражданина от рабства должно было отделять, кажется, семь поколений. Если я чего не путаю, конечно.

– Наверное, дело сейчас не в цифрах, а в признании самого факта…

Слушать эту заумную беседу мне быстро надоело. К тому же было жарко. Расположились мы в кустах, где ветра не было, зато в изобилии водились какие-то мошки. Они вроде бы не кусались, но садились на кожу и ползали по ней. Так что я подумал-подумал да и залез на спину к Первому. Там превратил своё сиденье в лежанку, улёгся и накрылся полупрозрачной крышкой. Сосредоточился и создал себе прохладу с лёгким ветерком в лицо. Лежал и думал свои мысли – почему-то в основном о Саре. «Ты ещё влюбись на старости лет!» – сказал я себе и решительно повернулся на бок. Это помогло – похоже, я закемарил на какое-то время.

Проснулся я так же плавно, как и заснул. Лежал и размышлял о том, что оральный секс придумали вовсе не француженки в девятнадцатом веке, как считают многие. Потом я откинул крышку и услышал насмешливый голос Натана:

– А мы уж думали, что ты останешься тут насовсем!

– Не надейтесь! – заявила Сара. – У них в шалашах такой свинарник… В прямом и переносном смысле. Нет уж, спасибо! Хотя поросёночек один был очень симпатичный. Полдороги за мной бежал, как собачка. А потом куда-то делся – так жалко!

– Да, – сказал Александр Иванович, – поросёночка жалко. Был бы очень кстати.

– Ну, и каким же сексуальным, аграрным и социальным новшествам ты научила туземок? – поинтересовался Натан.

– Разным! Но я старалась дать им только то, что они могут понять и освоить. Вот, например…

Она стала рассказывать – подробно и увлечённо.

В конце концов Натан её прервал: