Перевернутый город - Ханна Мэтьюсон (2021)

– В общем, ты понимаешь, как все связано. Борьба требует присутствия в моменте и концентрации, а Видение требует, чтобы внимание было сосредоточено в другом месте, то есть на предстоящем моменте. Да, магия оракула может дать преимущество в бою, но переключение между настоящим и будущим создает почву для множества ошибок, – Элиот сардонически рассмеялся. – Если хочешь знать мое мнение, аколиты – это расходный материал. Их не учат ничему, кроме искусства ведения боя, потому что другие оракулы боятся, что аколиты обернутся против них. Когда вся дружина состоит из нищих наркоманов, о которых не заботятся, нет надобности переживать, что они случайно откроют секреты собственной магии. Знание прошлого, настоящего и будущего безгранично, но все, что может видеть аколит, – это несколько секунд в будущем. Конечно, умение заглядывать далеко в будущее еще более опасно. Существует бесчисленное множество оракулов, вносящих изменения в соответствии с тем, что они видят, после чего другие вносят изменения в эти изменения и так далее. Некоторые из них незначительны, некоторые имеют вековые последствия. Оракулы, которые обучены пророчеству, как правило, проводят свои дни, изучая то, что могло бы быть. Они пишут строгие предписания о том, кому и как позволено менять будущее. Однако самыми почитаемыми являются оракулы, обученные видеть настоящее.

– А что в этом особенного? Я прекрасно вижу, что происходит в данный момент, а я даже не оракул.

– Ты видишь настоящее здесь, – сказал Элиот. – Представь, если бы ты могла видеть, чем в этот же самый момент занимается Звездочет.

– Ого.

– Вот именно. Однако сложности в использовании этого типа Видения многообразны. Не так-то просто удержать внимание на определенном моменте настоящего, которое находится в вечном движении. Сосредоточиться на настоящем еще труднее, чем заглянуть в прошлое.

– Погоди, – пробормотала Ильза, у которой разболелась голова. Она посмотрела в сторону аптеки. – Значит, ты думаешь, что, если я подойду слишком близко, она может узнать, что ее друзья из дружины ищут меня?

– Это вполне вероятно.

– Как жаль, потому что у меня появилась идея. Стань невидимкой.

Элиот посмотрел на нее так, словно она лишилась рассудка.

– Я не знаю, что ты за метаморф, но в моем репертуаре невидимости нет.

– Да не в прямом смысле. Смотри, как это делаю я.

Через пару лавок от них располагался овощной магазин, и Ильза спряталась в тени его полосатого навеса, где и стала невидимой. Это не заняло много времени. В любом Лондоне прохожие почти не обращали друг на друга внимания. Ильза приглушила блеск волос, сделала щеки и губы более бледными и стала на пару дюймов короче. Остальные приемы были простым, не магическим отвлечением внимания. Она использовала их на сцене, когда хотела, чтобы зрители смотрели в другую сторону: сгорбленные плечи, опущенные глаза, никаких размашистых или резких движений. С удивлением и замешательством Элиот последовал ее примеру.

Когда девушка-оракул вышла из аптеки, ничего не купив, она прошла мимо Ильзы и Элиота, как будто те были пустым местом. Она не оглянулась и тогда, когда они, выдерживая некоторую дистанцию, последовали за ней.

– Понятия не имею, что ты задумала, но чувствую, что ничем хорошим это не кончится, – буркнул Элиот себе под нос.

– Благодаря мне мы сейчас здесь, разве нет? – прошептала Ильза, когда девушка-оракул свернула направо и спустилась по ступеням, идущим в полуподвальное помещение.

Даже находясь на уровне улицы, Ильза догадалась, куда вели эти ступени. На окнах вместо штор были натянуты какие-то зеленые одеяла, блокирующие свет. На ветхой двери без ручки или замка имелся только засов, чтобы легко входить и выходить. В воздухе витал пленительный цветочный аромат с легкой примесью запаха немытого человеческого тела.

Это был вермантовый притон.

Ильза сделала шаг вперед, чтобы последовать за девушкой, но Элиот преградил ей путь.