– Миссис Мэйхью, я выразилась образно. Я не знаю, как именно слышащие читают мысли. И никто не знает. Даже сам Кертис не в состоянии нам это объяснить. Как далеко находится слышащий, он определить тоже не может. Но вот что интересно: Кертис безошибочно угадывает пол человека и его возраст. Он четко знает, чьи мысли слышит: мужчины, женщины или ребенка. Для этого ему даже не нужно понимать смысл сказанного. Сейчас трудно сказать, разовьет он в себе этот редкий дар или же тот со временем исчезнет. Да и можно ли развить такую способность и управлять ею? Это большой вопрос. Если подобное все-таки возможно, то как это сделать? – рассуждала вслух госпожа Мун. – Мне нечего добавить, – произнесла она через несколько секунд и выдохнула. – А что касается радио, лучше бы его вообще не изобретали. Вон Чарльз днями и ночами сидит в наушниках и слушает свои радиопередачи. Он меня скоро с ума сведет! Ну, что у тебя новенького? Какая песня полюбилась нашему Чарльзу на этой неделе? – с издевкой спросила она мужа.

– Сейчас крутят запись симфонического оркестра – «Ночь на Лысой горе» Мусоргского, аж мурашки по коже! – ответил господин Мун своим замогильным голосом и улыбнулся так широко, что Кертис даже испугался: «Как бы у него лицо пополам не треснуло!»

– Да неужели? Очень интересно! Мне не терпится узнать, что же будет на следующей неделе, – ехидно заметила госпожа Мун и повернулась к Орхидее. – Уверяю вас, поводов для беспокойства нет: мистер Кертис совершенно здоров. Более того, мальчик обладает редкой способностью, какой можно только позавидовать. Так что забудьте о своих страхах.

– Прошу прощения, мэм, но я не могу с вами согласиться! – воскликнула Орхидея, чуть не плача. – Как же мне не беспокоиться о сыне, когда на нем лежит такое проклятие? Какой же безумец будет ему завидовать? Подумать только – слышать мысли других! Это плохо, это ненормально – в общем, хуже не придумаешь! Господи боже, ну за что мне все это? Нет, мэм, взять и забыть о болезни сына, словно о новости, прочитанной во вчерашней газете, – для меня подобное просто невозможно!

Госпожа Мун посмотрела на Кертиса долгим взглядом и тихо сказала напоследок:

– Ступайте домой, миссис Мэйхью, и благодарите Бога за то, что Он отметил вашего сына. И хорошенько кормите мальчика! Мясо на костях ему точно не помешает! Пусть вырастет здоровяком, как отец.

Услышав эти слова, Орхидея выпрямилась и даже стала чуточку выше. Лицо ее в красноватом свете ламп посуровело, и она с негодованием сказала:

– Ну уж нет, этому не бывать. Не будет он как отец.

Позже, той же ночью, лежа в постели и вслушиваясь в шум дождя, внутренний голос Кертиса вдруг прошептал:

:Ну здравствуй, коли не шутишь.:

Поглощенный давними воспоминаниями, Кертис пересек площадь Конго и оказался на Сент-Энн-стрит. Юноша оставил велосипед и тележку на лужайке возле маленького, но аккуратного белого домика, поднялся на крыльцо, состоявшее всего из двух бетонных ступенек, и постучал в дверь.

Ему никто не открыл.

Кертис постучал еще раз и позвал:

– Мистер Крэйбл?

В ответ тишина.

– Мистер Крэйбл, это я, Кертис! У вас все в порядке? – крикнул он.

Кертису почудился шорох за дверью, но наверняка сказать было нельзя: за спиной проехал автомобиль.

Вдруг из-за двери раздался жалкий и дрожащий голос мистера Крэйбла. «И куда подевался тот властный тон, от которого, казалось, замирали стрелки часов?» – недоумевал молодой человек.

– Уходи. Пожалуйста, уходи.

– Что с вами, сэр? – совершенно забыв про мягкое «сэй», воскликнул Кертис. – Вы заболели?

– Уходи.

– Не могу, сэр. Меня послали разузнать, что с вами, и я не уйду, пока не увижу вас, – ответил Кертис, подождал немного и добавил: – Откройте, сэр. Вы же сами знаете, что так будет лучше.