Меч предназначения - Анджей Сапковский (1992)

– Ну, – прошипела Калантэ, стоя перед ним. Руки у нее были опущены, пальцы, унизанные перстнями, сжаты в кулаки. – Ну наконец-то. Это соответствующая поза. Именно так отвечают королеве, если королева задает вопрос. А если не вопрос, а приказ, то надобно еще ниже опустить голову и отправиться его исполнять. Без проволочки. Ты понял?

– Да, королева.

– Прекрасно. Встань.

Он встал. Она посмотрела на него, закусила губу.

– Тебя очень обидела моя вспышка? Я говорю о форме, а не о содержании.

– Не очень.

– Ну и славно. Постараюсь больше не вспыхивать. Итак, я сказала: там, во рву, играют десять ребятишек. Выберешь одного, который покажется тебе самым подходящим, заберешь, и, о боги, сотворишь из него ведьмака, ибо таково Предназначение. А если не Предназначение, то моя воля.

Он посмотрел ей в глаза, низко поклонился.

– Королева. Шесть лет назад я доказал тебе, что есть нечто более могущественное, нежели королевская воля. Ради богов, ежели таковые существуют, докажу тебе это еще раз. Ты не принудишь меня сделать выбор, делать который я не хочу. Прости за форму, не за содержание.

– Под моим дворцом есть глубокие ямы. Предупреждаю: еще немного, еще слово – и ты закончишь в них свою жизнь.

– Ни один мальчик из тех, что играют во рву, не годится на роль ведьмака, – медленно проговорил он. – И среди них нет сына Паветты.

Калантэ прищурилась. Он даже не дрогнул.

– Пошли, – сказала она наконец, развернувшись на каблуках.

Он последовал за ней между рядами цветущих кустов, между клумбами и живыми изгородями. Королева прошла в ажурную беседку. Там, вокруг стола из малахита, стояли четыре больших плетеных ивовых кресла. На покрытой жилками плите, поддерживаемой четырьмя грифонами, стоял кувшин и два серебряных кубка.

– Садись и налей.

Она выпила, подняв в его сторону кубок, резко, солидно, по-мужски. Он, не садясь, ответил тем же.

– Садись, – повторила она. – Я хочу поговорить.

– Слушаю.

– Откуда ты знаешь, что среди детей во рву нет сына Паветты?

– Я не знал. – Геральт решился на откровенность. – Я бросил наобум.

– Так. Можно было догадаться. А то, что ни один из них не годится на роль ведьмака? Это правда? И как ты определил? С помощью магии?

– Калантэ, – тихо сказал он. – Мне не надо было ни определять, ни проверять. В том, что ты сказала раньше, была чистая правда. Годится любой ребенок. Все дело в селекции. Последующей.

– О боги моря, как говаривал мой вечно отсутствующий муж, – рассмеялась она. – Так все это неправда? Все пресловутое Право Неожиданности? Легенды о детях-нежданчиках, о тех, кто встречается первым? Так я и думала! Все – игра! Игра со случаем, забавы с судьбой! Но это чертовски опасная игра, Геральт.

– Знаю.

– Игра с чьим-то несчастьем, несправедливостью. Зачем, скажи мне, заставлять родителей или опекунов давать такие трудные и тяжелые клятвы? Зачем отбирают детей? Ведь кругом полно таких, отбирать которых нет нужды. По дорогам шастают ватаги бездомных и сирот. В любой деревне можно чуть не даром купить ребенка, в голодную пору любой кмет охотно продаст, что ему, он тут же заделает другого. Тогда зачем же? Зачем ты заставил поклясться Дани, Паветту и меня? Зачем явился точно через шесть лет после рождения ребенка? И почему, черт побери, не хочешь его взять, почему говоришь, что он тебе ни к чему?

Геральт молчал.