Башня Ласточки - Анджей Сапковский (2007)

— Логично, — кивнул Фулько Артевельде. — По крайней мере по форме. С бортниками вы расстались два дня тому назад. Но намереваетесь продолжать движение на юг в несколько странной компании. С какой целью?

Геральт не опустил глаз, выдержав горящий взгляд единственного ока префекта.

— Я арестован?

— Нет. Пока нет.

— Следовательно, цель и направление моего движения — мое личное дело. Как мне кажется.

— Однако я рекомендовал бы вам говорить честно и откровенно. Ну, хотя бы для того, чтобы доказать, что вы не чувствуете за собой никакой вины и не опасаетесь ни закона, ни стоящих на его страже властей. Попытаюсь повторить вопрос: какова цель вашего похода, ведьмак?

Геральт ненадолго задумался.

— Я пытаюсь добраться до друидов, которые когда-то проживали в Ангрене, а теперь, кажется, соблаговоляли, как опять же выразился бы ваш унтер-офицер, перебраться в эти районы. Это нетрудно будет узнать от бортников, которых я сопровождал.

— Кто-то нанял вас, опасаясь друидов? Неужто защитники природы спалили в Ивовой Бабе одним человеком больше, чем надо?

— Сказки, сплетни, суеверия довольно странно слышать от человека просвещенного. Мне нужна от друидов информация, а не их кровь. Но, честное слово, господин префект, сдается мне, что я уже был достаточно и даже излишне откровенен и показал, что не вижу за собой никакой вины.

— Не о вашей виновности идет речь, во всяком случае, не только о ней. Однако хотелось, чтобы в нашей беседе было больше благожелательности. Вопреки видимости цель этой беседы, в частности, — сохранение жизни вам и вашим спутникам.

— Вы, — не сразу ответил Геральт, — вызвали у меня колоссальное любопытство, господин префект. В частности. Я с искренним вниманием выслушаю ваши пояснения.

— Не сомневаюсь. Будут и пояснения. Но постепенно. Поэтапно. Слышали ли вы когда-либо, господин ведьмак, об институте главного, то есть коронного, свидетеля? Знаете, кто это такой?

— Знаю. Тот, кто, желая избежать ответственности, закапывает своих друзей.

— Ужасное упрощение, — не улыбнувшись, сказал Фулько Артевельде, — впрочем, вполне типичное для нордлинга. Вы часто пробелы в образовании прикрываете саркастическими либо карикатурными упрощениями, которые считаете шутками. Здесь, на Стоках, господин ведьмак, действует закон Империи. Точнее, здесь будет действовать закон Империи, когда мы окончательно выкорчуем широко распространившееся беззаконие. Самым лучшим средством борьбы с беззаконием и бандитизмом является эшафот, который вы, несомненно, видели на рынке. Но порой себя оправдывает и институт коронного свидетеля.

Он выдержал эффектную паузу. Геральт не прерывал.

— Не так давно, — продолжил префект, — нам удалось поймать в ловушку шайку несовершеннолетних преступников. Бандиты сопротивлялись и погибли…

— Но не все, не так ли? — нагловато догадался Геральт, которому уже начинало надоедать красноречие префекта. — Одного взяли живьем и обещали помиловать, если он станет коронным свидетелем, иначе говоря — стукачом. То есть если он согласится заваливать других. И он завалил меня.

— Чего ради такой вывод? У вас были контакты со здешним преступным миром? Сейчас или раньше?

— Нет. Не было. Ни сейчас, ни раньше. Поэтому простите, господин префект, но все, что сейчас происходит, есть либо тотальное недоразумение, либо блеф. Либо нацеленная на меня провокация. В последнем случае я рекомендовал бы не терять напрасно времени, а перейти к сути дела.

— Мысль о нацеленной на вас провокации, похоже, вас не покидает, — заметил префект, сморщив изуродованную шрамом бровь. — Неужели у вас, несмотря на заверения, все же есть поводы опасаться закона?