Эсминцы и коса смерти. Том 1 - Августин Ангелов

Кроме личных и военных вопросов, Евгению Лебедеву очень хотелось подробнейшим образом расспросить сына о дальнейшем развитии страны и о действиях коммунистов, чтобы понять, что же именно, помимо военных потерь, привело СССР к развалу в 1991 году и попытаться как-нибудь предотвратить тот самый развал. Но этот разговор все откладывался, а Лебедев-старший, разумеется, понимал, что сейчас важнее не развал Советского Союза в далеком пока 1991-м предотвращать, а прямо вот сейчас предотвращать разгром, нанесенный немцами Красной армии на первом этапе страшной войны, которую потом назовут Великой Отечественной. А уже от того, насколько можно будет уменьшить тяжесть немецких ударов, зависит то, сколько погибнет в войне на этот раз лучших советских людей. Евгений Лебедев, как участник и Первой мировой, и Гражданской хорошо знал, что именно лучшие люди, самые храбрые и бескорыстные, всегда оказываются на переднем крае, первыми идут в атаку на неприятеля, поднимая своим примером других, и, потому, первыми погибают. А тыловые крысы, которые прячутся в километрах от линии фронта, потом получают награды за боевые заслуги в то самое время, когда те, кто эти заслуги на самом деле заслужил, уже погибли и лежат в земле.

Между тем, чай вскипел, женщины проснулись и пришли завтракать. На завтрак снова ели бутерброды с «Докторской» колбасой. Эта колбасная марка появилась в 1936-м и с тех пор сделалась любимым лакомством отца. И все остальные члены семьи тоже переняли такую привычку. Даже Наташа, которая раньше предпочитала на завтрак простые каши на воде, теперь, пожив у Лебедевых, с удовольствием уплетала бутерброды с «Докторской» за обе щеки.

Женщины за завтраком молчали. Они уже знали от мужей, что война с немцами не просто приближается и произойдет обязательно, но и будет неимоверно кровавой, с огромными потерями для страны. Хотя знали они уже и то, что все равно, в этой войне Советский Союз победит. Только вот, доживут ли они до победы? Этого пока никто не знал, даже Александр Евгеньевич. В прошлый раз все его родственники погибли. А в этот, может быть, повезет?

Утро 6-го июня опять не порадовало теплом. Дул промозглый северный ветер, а температура не поднималась выше девяти градусов. Хорошо еще, что дождь накануне закончился. Александр долго прождал на остановке трамвай и продрог. С целой толпой рабочих и служащих, спешащих на работу и службу, Александр с большим трудом втиснулся в подошедший трамвай, который долго полз по городским улочкам прежде, чем, наконец-то, доехал до нужной остановки рядом с Гостиным двором. Потом еще пришлось прилично идти до здания Адмиралтейства пешком.

Самый центр города не выглядел таким нарядным, блестящим и разноцветным, как в двадцать первом веке. Но и не производил впечатление запущенного. Прохожие со всех ног спешили на работу. Опаздывать было нельзя. За опоздание могли объявить строгий выговор, а то и возбудить дело о нарушении трудовой дисциплины. Машины ехали не в плотном потоке, пробок никаких нигде не было. Правда, сами машины выглядели, как парад раритетов. Были даже раритетные автобусы и, что удивительно, троллейбусы, которые ходили в городе с 1936-го года. А на перекрестках регулировщики встречались чаще, чем светофоры. Метро пока еще не имелось, его только начали строить перед войной. На Невском, который с 1918-го по 1944-й назывался «Проспектом 25-го Октября», витрины магазинов оформлены были довольно простенько, а вывески над ними не отличались изысканностью. И все равно, это был его, Александра Лебедева, любимый город.

Недалеко от входа в штаб флота возле черной «Эмки» стояли трое в гражданском и кого-то поджидали. Как видно, именно его. Детина в пальто шагнул навстречу Александру, загородил ему путь, вытащил красную книжицу и представился:

— Сержант Государственной Безопасности, оперуполномоченный контрразведки Зубилин. Пройдемте с нами, лейтенант.