Жена по контракту - Виктория Вестич

— Софья Алексеевна, клянусь, я ничего не говорила никому! — горячим шепотом произносит она, бегло оглядываясь на следующих за нами амбалов, — Я только Демиду Сергеевичу позвонила, спросила, в курсе ли он. Простите, что сразу вам не поверила и не сделала, как вы сказали.

— Не переживайте, — выдавливаю через силу улыбку, — Главное, что все обошлось, все целы. Вам угрожали?

— Ну… напрямую нет. Общались очень вежливо. Но от этого типчика до сих пор мурашки по коже, — ведет она бровью, стараясь незаметно указать на Егора.

Да уж, в этом я с ней на сто процентов согласна. Так и тянет украдкой потереть шею или живот, на котором наверняка остались синяки. Во всяком случае болит место удара до сих пор.

— А кто этот человек? Ну, хозяин этого дома. Он представился дедушкой Тимура.

— В некотором роде, — уклончиво отвечаю я и бросаю на Татьяну Сергеевну выразительный взгляд. Она замолкает, понимая меня без слов.

Егор распахивает перед нами ворота. Мне не нужно особого приглашения, чтобы уйти наконец из этого проклятого дома. Не прощаясь и даже не оглядываясь, я иду к машине. Сажаю Тиму в детское кресло на заднем сиденье, пристегиваюсь сама. Татьяна Сергеевна занимает переднее место.

— Домой? — спрашивает Семён, даже с каким-то беспокойством в голосе.

— Да.

Всю дорогу стараюсь отвлечься хоть как-то: сначала расспрашиваю Тимура о том, как прошел день, потом, когда из его ответов понимаю, что его никто не обидел и даже пальцем не трогал, мы повторяем выученные ранее стишки. Поговорить с Татьяной Сергеевной не удается, потому что ей уже час как звонили из агентства. Новые клиенты ждали. Но это и к лучшему. Не представляю, где в нашем доме можно было бы спокойно обсудить все, что произошло…

Остаток дня я провожу с Тимой, но никак не могу унять тревогу. Она разрастается внутри комом, давит на сердце и от этого чувства неприятно сосет под ложечкой. Демид не берет трубку ни до ужина, ни после. Даже в девять вечера, когда я укладываю сына спать, его нет.

— А папа де? — слегка коверкая слова, спрашивает Тимур, ворочаясь в кровати.

— Папа еще на работе. Спи, мой хороший.

Слегка взъерошиваю ладонью короткие темные волосы Тимура и улыбаюсь через силу, а у самой сердце переворачивается. Татьяна Сергеевна сказала, что позвонила Демиду, чтобы проверить, наверное, действительно ли я не хочу у него ребенка украсть. Просто перестраховывалась, чтобы участником преступления не стать, это можно понять. Но если Рокотов даже за пределами комнаты телефон оставлял, чтобы поговорить, то этот разговор точно прослушали люди Клима. Тогда неудивительно, что он так быстро обо всем узнал.

С другой стороны, Демид и сам может быть замешан в этом… Да и Татьяна Сергеевна вполне способна врать. Откуда мне знать, что не Корнеев ее заставил ко мне подмазаться, раз ни у кого из прислуги не получилось?

Никому нельзя верить, но… так хочется. Рассказать бы хоть кому-то, что я сегодня пережила, как едва не поседела, когда позвонил Клим. Да и когда мы встретились, он ничего приятного не сказал. Одно дело, если угрожают тебе — это еще не конец света. Это не так страшно, как в случае, когда угрожают твоему маленькому ребенку… И при этом никто не может помочь, никто.

Я укладываюсь рядом с мирно сопящим сыном и крепко обнимаю его. Стараюсь держаться, но слезы сами собой катятся по лицу. Плачу беззвучно, чтобы не разбудить Тимура, пока сил не остается совсем и глаза не закрываются сами собой.

Я просто хочу, чтобы все это закончилось. Просто хочу, чтобы в этом аду наступил хоть какой-нибудь просвет.

Глава 8

Лютый