Моя (чужая) невеста - Светлана Казакова (2021)

— Я боюсь его, — услышал он у самого уха её сбивчивый шёпот. — Он, кажется, хорошо образован и довольно учтив, в Маргенту приехал в качестве посла другой страны, а на такую должность не каждого назначают. Думаю, мои родители даже рады, что король выбрал для меня именно его. Но я всё равно очень боюсь… Не могу представить, что не ты, а чужой человек станет моим мужем… будет иметь все права на меня… навсегда…

* * *

Руни смотрела на платье, которое ей надлежало носить после случившегося вчера. Траурный наряд. Чёрный, унылый, лишённый даже намёка на вышивку или другие украшения. Ей впервые предстояло такой надеть. Ведь вся её семья, кроме матери, которую она не знала и не помнила, до вчерашнего дня была жива.

Ей всё ещё не верилось в то, что она больше не увидит брата. Что он не постучится в её дверь, чтобы позвать на прогулку. Что не будет сидеть напротив за столом в трапезной, наворачивая за обе щёки. Что никогда больше не улыбнётся так, как умел лишь он один. Что не женится на какой-нибудь хорошей девушке, не даст жизнь племянникам, которых Руни заранее любила.

Брат-близнец был лучше неё, умней и сильнее. Он умел обращаться волком, а сама она уже давно потеряла всякую надежду стать настоящей полуволчицей. Человеческая кровь одержала в ней верх над кровью оборотней. И всё же Руни не завидовала. Ни Ульвхвату, ни другим в клане, и никто никогда не давал ей почувствовать себя ущербной из-за того, что она скорее принадлежала к обычным людям, чем к тем, кто поклонялся Ясноокой.

Может быть, богине это не понравилось, потому она и не позволила Руни стать истинной паре для Арнульва? Но ведь та приезжая девчонка и вовсе не имеет никакого отношения к оборотням! Она даже не полукровка!

«Как и моя мать», — подумала вдруг Руни и вздрогнула от непрошеной мысли. Её отец провёл некоторое время вдали от Приграничья и там встретил девушку, которая стала для него наваждением. Она оказалась его истинной парой, однако не принадлежала к числу его соплеменников, родилась обычным человеком. А, следовательно, могла выбирать, оставаться ли с ним. И не захотела остаться.

Руни не раз пыталась представить, как бы всё получилось, сложись судьба её родителей иначе. Свадьба, совместная жизнь в Приграничье. Может быть, в том случае молодая женщина не умерла бы при родах? Ясноокая помогла бы ей. Но прошлого не изменить, можно лишь заглядывать в него, понимая, что не в силах что-либо сделать.

Лейдульв никогда не показывал другим, что страдает. Он держался, оставался мудрым и сильным. До вчерашнего дня.

Руни натянула платье и вышла из своей комнаты. Решила спуститься в кухню и вместе с Нанной проверить, всё ли готово к завтраку. Ей пора брать на себя роль хозяйки, хотя бы до тех пор, пока отец не назовёт имя того, кто станет следующим предводителем клана.

Выглянув в окно, за которым наконец-то прекратилась продолжавшаяся всю ночь метель, Руни вспомнила о тени, которая пробралась вчера во внутренний двор замка, и с горечью, похожей на вкус лечебной настойки, осознала, что виновата. Если бы она, забыв о предупреждениях Лейдульва, не выскочила за порог, разозлённая молчанием Ясноокой и осознанием того факта, что Арнульву по сердцу другая, он не последовал бы за ней. И Ульвхват не рванулся бы туда, чтобы спасти друга.

Какого жить дальше, зная, что собственная опрометчивость послужила причиной смерти единственного брата? Как смотреть в глаза отцу? И Арнульву…

«Она принесла нам несчастье», — сказала себе Руни, вспоминая, с каким недоумением на неё уставилась Мелисса, услышав это обвинение. Бесстыжая! И почему её жених не явился раньше, чтобы навсегда увезти эту девицу из Приграничья?

Руни в бессильной злобе сжала кулаки и почти зарычала сквозь стиснутые зубы. Несправедливо! Она была с Арнульвом с самого детства, подругой, напарницей по играм, а он влюбился в чужачку, рука которой отдана другому мужчине!

* * *