Личник - Игорь Валериев (2020)

– Я думаю, «Катехизис революционера» должен был стать настольной книгой революционера. Как писал Нечаев: «Революционер вступает в государственный, сословный и так называемый образованный мир и живет в нем только с целью его полнейшего, скорейшего разрушения. Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире». Далее «Катехизис» дает конкретные практические советы, как убивать и шантажировать политических противников. Однако Нечаев, на которого, как я думаю, возлагались такие большие надежды в британском МИДе, сошел с дистанции, угодив в тюрьму, – я вернул в папку листы, которые держал в руках, и достал лист с таблицей. – Но вернемся к мировым событиям. После франко-прусской войны, при негласной поддержке Пруссии мы начинаем потихоньку восстанавливать своё военное присутствие в Черном море. Построены подземные артиллерийские укрепления в районе Керчи. Построены и введены в семьдесят шестом году в строй броненосцы береговой обороны «Новгород» и «Киев», в дальнейшем «Вице-адмирал Попов». В том же году османами жестоко подавлено апрельское восстание в Болгарии. Начинаются попытки Александра Второго мирными средствами улучшить положение христиан на Балканах, которые были сорваны упорным нежеланием турок, при поддержке британцев, идти на уступки. В апреле семьдесят седьмого года Россия объявила Турции войну. Ее популярность в стране необыкновенная. Русские воюют ведь даже не за Босфор и Дарданеллы. Они защищают братьев-славян от жестокости турецких башибузуков. Но прямо за ее началом кучка одурманенных книжной пропагандой юнцов пытается вызвать внутри России крестьянское восстание.

– Что за восстание? – поинтересовался цесаревич.

– Неудачная попытка группы народников поднять крестьянское восстание в Чигиринском уезде Киевской губернии с помощью подложного царского манифеста, в котором царь якобы признавал своё бессилие помочь крестьянам и предписывал им объединяться в тайные общества с целью восстания против дворян и чиновников, – ответил я. – Материалов по этому делу у меня практически нет. Но по чьей указке на октябрь месяц семьдесят седьмого года было запланировано восстание?

– Здесь как-то всё несколько натянуто, Тимофей Васильевич, – произнёс генерал-губернатор. – В те годы крестьянские волнения были частыми.

– Хорошо, ваше превосходительство. Следующий пример. В начале января семьдесят восьмого года русские войска находятся в десятке километров от турецкой столицы! Еще немного, и она сдастся. Вот тут-то двадцать четвертого января Вера Засулич стреляет в петербургского градоначальника генерала Трепова. Прошел только месяц со дня выстрелов Веры Засулич, и страна была поражена целым вихрем покушений, – я перевернул листок. – Двадцать третьего февраля в Киеве из револьвера ранен товарищ прокурора окружного суда Котляровский. В марте убит жандармский полковник Кноп. Двадцать пятого мая кинжалом убит жандармский следователь барон Гейкинг. Четвёртого августа на Михайловской площади Петербурга убит шеф русских жандармов генерал Мезенцев. Девятого февраля семьдесят девятого года убит харьковский губернатор князь Кропоткин.

– Да. Изрядно, – пробурчал барон Корф, а цесаревич взглядом поторопил меня продолжить.

– Летом семьдесят восьмого вышла прокламация организации «Земля и воля» второго состава, – я порылся в папке и достал листок, с которого прочитал: – «Текущий одна тысяча восемьсот семьдесят восьмой год долго будет памятен человечеству как один из этапов поступательного шествия революции. Никем не судимые, никому не подсудные земные – боги-цари и царские временщики – убеждаются на собственной шкуре, что и на них есть суд. Решавшие одним росчерком пера вопрос о жизни и смерти человека с ужасом увидали, что и они подлежат смертной казни».

– Сведения достоверны? – поинтересовался у меня Николай.