Личник - Игорь Валериев (2020)

Пока носился по зданию, отдавая распоряжения офицерам конвоя и казакам, обслуживающему персоналу, тайным агентам, взмок, как мышь. А мне сегодня надо быть при полном параде. Как шепнул мне ротмистр Волков, с которым у меня после посиделок с помином Дарьи втроём с цесаревичем сложились очень хорошие взаимоотношения, Николай сегодня будет награждать отличившихся в раскрытии покушения на него. Мне посоветовал быть готовым и в парадном одеянии. Но какую награду ждать, так и не сказал. Вот и прибежал домой, чтобы ополоснуться в бане и переодеться в парадку.

Короткой перебежкой по морозцу из бани вернулся в дом и стал одеваться в форму.

«Что же, красавец, – подумал я, рассматривая себя в зеркале, чтобы определить погрешности в одежде. – Жаль, моя птичка не видит. При ней я, если вспомнить, парадный мундир ни разу не надевал».

На девятый день я вместе с братами и тремя агентессами, которые стали подругами Дарьи, сходил на службу в церковь. Заказал помин по усопшей, поставил свечи. Помолился, вспоминая мою девочку. Потом съездили на кладбище, где уже мысленно поговорил с Дарьей, прося у неё прощения. После возвращения с кладбища вместе с девушками, которые ехали на нанятых санях, вернулся в дом. Браты проехали в казарму, чтобы оставить коней. Моя конюшня для такого количества лошадей была мала. Когда они пришли, стол был уже накрыт. Постаралась нанятая денщиком стряпуха, которая специализировалась в Хабаровске по поминальным обедам.

Посидели тогда хорошо. За столом собрались, действительно, самые близкие люди для меня и для Дарьи. Устин Филиппов несколько перебрал с водочкой. Плакал и клял себя, что не уберёг на рынке свою сестру названую. Маша Филатьева, двоюродная сестра моей девочки, его успокаивала, гладя по голове. А Ромка ревниво косился на сие действие.

«Эх, Ромка, Ромка, – думал я тогда. – Втюрился ты опять не в того, в кого надо. Не по тебе Мария Александровна. Тем более, та по погибшему Паше Михайлову страдает, только старается этого не показать. На кладбище первой подняла вопрос, что надо и к нему ещё раз на могилу зайти. У него вчера девять дней было. Кто из агентов был свободен от службы, ходили в церковь и на кладбище. Потом они в заведении Тифонтая посидели. Я и Кораблев в церковь и на кладбище с ними сходил. А вот в кабак не пошёл. Жалко, но не по чину уже. Мы с Николаем Алексеевичем у меня в кабинете помянули Пашу хорошей водочкой».

Мои воспоминания перекинулись на Тифонтая. Цесаревич сдержал своё обещание. Дней десять назад китайский купец получил российский паспорт на имя Николая Ивановича Тифонтая. Приходил потом ко мне на службу. Благодарил. Пытался денежку вручить. Пришлось объяснить ему, что меня больше интересует определённая информация, за которую я и сам готов платить хоть деньгами, хоть услугами, хоть информацией. Заодно попросил о личной услуге – попробовать узнать о судьбе моей сестры.

«Может быть, и выгорит что-нибудь у Николая Ивановича с его-то связями», – в очередной раз с надеждой подумал я, поправляя награды на мундире.

После этого позвал денщика и попросил его ещё раз протопить дом на ночь, после чего вручил ему рубль с пожеланием хорошо отметить Рождество, но чтобы тот завтра, как штык, был на службе.

– Слушаюсь, ваше благородие, – бородатая физиономия Василия Петровича расплылась в довольной улыбке. – И вам хорошо отдохнуть.

– Эх, Игнатьев, для конвоя праздники, что для лошади свадьба, голова в цветах, а жо… холка в мыле, – поправился я, вызвав ещё одну довольную лыбу казака.