Личник - Игорь Валериев (2020)

– Трегубов, мать твою, я тебе что – баба, чтобы меня щупать, – я с трудом вытолкнул слова из глотки.

– Ох ты, совсем в себя пришли, ваше благородие. Хорошо-то как! А ощупываю, так вы сами нас этому учили на занятиях по оказанию помощи. На голове у вас всё в порядке. Чуток кожу рассекло. Кровь уже запекаться начала. Правую руку перетянул, чтобы кровь остановить. Сейчас забинтую. Слава богу, догадался прихватить с собой. По вашему приказанию на дежурство всегда с собой малый медпакет носим в кармане.

С помощью казака, после того как он закончил перевязку, я с трудом поднялся и сквозь шум в ушах услышал причитания с рыданиями.

– Братка мой, да что же я маманьке с батькой скажу? Да как же так! Дмитро, братка…

Я посмотрел на Трегубова.

– Оба наповал. Глотки перерезали, – ответил мне на невысказанный вопрос казак. – Хорошие казаки были.

Трегубов снял папаху и перекрестился. Я с трудом повторил его жест. Правая рука над предплечьем была перетянута куском супони. А само предплечье перебинтовано. Ещё в столице удалось протолкнуть через Черевина и Ширинкина в снаряжение конвоя индивидуальные пакеты. Сделали их просто: из куска марли нарезали полосы, кусок ваты в марлевой подушке. Всё это скатано в рулон и завёрнуто в вощёную бумагу. Без стерилизации, но для сегодняшнего момента практически индивидуальный перевязочный пакет из моего времени был прорывом в медицине. Князь Барятинский перед нашим отъездом на Дальний Восток намекнул мне, что я скоро получу кое-какую денежку от привилегии на данное изобретение и не только на него. Эффективность оказания медицинской помощи в бою с помощью похожего пакета князь оценил при нападении на цесаревича.

Встряхнув головой, отгоняя воспоминания, я скомандовал Трегубову:

– Контролируйте с Петро вход. Револьверы не убирайте. А я пойду, посмотрю, как там остальные.

С остальными всё было в порядке. Мадам Динесс находилась без сознания. Сомлела. Не каждый день тебя убивать собрались. Поручик Чижов был жив. Череп, кажется, у него пробит не был. Во всяком случае, пропальпировав голову Александра Павловича левой рукой, я на первый взгляд ничего страшного не обнаружил. На виске была ссадина и гематома. Кровь практически уже не текла. Экстренных мер к приведению в чувства к этой парочке применять не будем. Очнутся как очнутся. Подошёл к убитому, который хотел зарезать Аглаю Павловну.

«Опыт не пропьешь, – подумал я, глядя на отверстие от пули под левой лопаткой. – Можно даже не контролировать. Жаль, никого живыми не взяли. И вообще, что это было? Какого хрена они на фотосалон напали?»

– Трегубов! Трегубов?! – громко позвал я.

– Слушаю, вашбродь, – заскочил в комнату казак.

– Выйди на улицу, пальни вверх раза два-три. А потом через окно или дверь смотри, только аккуратно. Глядишь, городовые или наш казачий разъезд появятся. Меня позовешь тогда. А я пока посижу, что-то ноги не держат.

– Слушаюсь, вашбродь!

Через несколько секунд на улице раздалось три выстрела, а потом скрипнула дверь. Сидя на стуле, я поиграл пальцами раненой руки. «Слава богу, пальцы работают нормально, – подумал я. – Значит, сухожилия и нервы не перерублены».

В это время в себя пришла Аглая Павловна, вскочив со стула. Заполошно осмотревшись вокруг, она впала в какой-то ступор, смотря на меня пустыми, бессмысленными глазами.

– Мадам Динесс, вы в порядке? Не ранены? – вежливо спросил я.

– Что это было? – как-то отстранённо спросила женщина.

– Нападение, как я думаю, для того чтобы уничтожить снимки. А вот кто это сделал, меня сильно интересует, – ответил я.

– Это Като Сэтоши, – Аглая Павловна показала на труп нападавшего, который мёртвым лежал у её ног. – У него самый большой фотосалон в городе.

– Что здесь произошло? – спросил я.