На пороге Тьмы - Андрей Круз (2010)

Другое дело, что теперь я не сомневался ни единой секунды в том, что они нечто задумали. Слишком все происходило спокойно и несуетливо — явно какой-то план подразумевался.

— Темноты ждут, — уверенно высказался на сей счет Иван, а Федька его так же уверенно поддержал. — До нее не так долго осталось, и в темноте они лучше нас видят. Тогда и ударят.

Мы сейчас собрались в тамбуре, устроив импровизированный военный совет, не забывая при этом постоянно поглядывать в перископ, чтобы не проспать атаку. Несколько раз пальнули из пулеметов в сторону противника, чтобы о нас не забывали, и пару раз выстрелил я из снайперки, но оба раза промахнулся.

— А на свету?

— На свету мы лучше, однозначно, — ответил Иван. — Проверено.

— А чего они тогда поперлись днем на мародерку? — удивился я.

— В тени Тьмы, так сказать, прости уж за неуклюжую фразу, темнота такая густая бывает, что даже они не видят ни черта, — ответил он. — Да и какой это свет там? Так, сумерки.

— Это точно, — согласился я.

— Они просто ждут, чтобы все преимущества по полной программе использовать, — добавил Федька.

— Или просто ждут, когда к нам твари пожалуют, — вздохнул Иван.

Да, это было совсем нерадостной перспективой, и в глубине души все понимали, что Иван прав. Твари просто обязаны были появиться. Их до сих пор не было потому, что все же станция не так близка к границе Тьмы, как сам город. Это Федька так сказал. И еще нам всем вспомнились первые двое убитых, которых мы с Федькой из окна уложили. С ними ведь на манер домашней собаки темная тварь шла… А не могут ли они их на нас просто натравить?

— Значит, так, — сказал я. — По здравом размышлении можно сказать, что так или иначе, а нам отсюда придется дергать. Это если исходить из того, что мы не намерены принимать тут последний и решительный, а будем трепыхаться до последней возможности. А чтобы сдернуть, нужна дымовая завеса, она нам какую-то фору организует. Поэтому шашки держать под рукой. Сколько их там осталось?

Иван рывком открыл брезентовую сумку, быстро пересчитал картонные цилиндры, затем сказал:

— Девять штук есть.

— Ну нормально, — кивнул я. — Более или менее. Давайте сразу расхватали по три. Автоматы с себя не снимайте, как бы ни мешали.

— Так я не понял, — перебил меня Федька. — У тебя все же какая-то идея есть, что ты так расписываешь, или это чтобы нам мозги занять?

— Идея есть, но очень-очень шаткая, зависит от кучи всяких обстоятельств, — честно признался я. — И рисковая до потери приличия. Но других вариантов не вижу вообще.

— Я так вообще никаких не вижу, — сказал Федька, вновь высунувшись с перископом и передав его затем Ивану. — Излагай.

Две пули одновременно влетели через окно в тамбур и с громкими щелчками вонзились в стену, пробив дыры в медной каске суровому усатому пожарному с плаката.

— Для начала надо дождаться самолета, — начал я, но Федька опять меня перебил:

— А он здесь пролетит?

— Пролетит по тому маршруту, по которому мы к городу на разведку летали, — терпеливо разъяснил я. — То есть с гарантией. А вот дальше…

То, что следовало делать дальше, звучало сумасшедше. На меня посмотрели даже вроде с сочувствием: мол, нельзя такие глупости говорить не больному человеку. Пришлось объясняться. Точнее — объяснять. А заодно ссылаться на примеры из книг и то, что я это все не придумал, а даже заранее согласовал. Пусть в качестве самой крайней крайности, но согласовал. И специалисты дали добро, а это уже половина дела.

— И сколько до самолета? — спросил вернувшийся Иван.

Я глянул на часы, прикинул, затем ответил:

— Чуть больше часа получается. Пока надо держаться. И еще бы неплохо позиции тех, что в лесу укрылись, выявить.

— Это как? — спросил Федька.

— Наблюдением, — пояснил я. — Я на ту сторону пойду, а вы держите подступы с обратной стороны. В случае атаки патронов не жалейте — надо пугнуть как следует.