На пороге Тьмы - Андрей Круз (2010)

Потом пришлось вспомнить, как мотать портянки. Приодеться в обновки решил, оставив на себе лишь старый свитер. Нечего из рядов выделяться, да и пригодятся мне еще, чувствую, мои резиновые сапоги. Тут таких, кажется, большой дефицит, поберегу.

Английская танковая куртка вызвала у Феди шквал расспросов. Узнав, что меня назначают на мотоцикл, он и вовсе обзавидовался.

— Везет тебе, Вовка! А я все в атаке охреневаю. А водила наш сидит курит, пока мы с фонарями по развалинам лазим. А сколько за баранку просился.

— Так мне сказали, что мотоциклы пустые, ездить некому! — удивился я.

— Не, мотоциклов че-то боюсь, — признался он. — Мне бы на машину.

Надев пояс с кобурой, причем весьма продвинутого вида — самоделка, видать, — он извлек оттуда легко узнаваемый ТТ, выкинул магазин из рукоятки, оглядел, заглянул в патронник, после чего зарядил оружие, поставив его на предохранитель. Какая-то деталь словно по глазам резанула — очередная мелкая неправильность.

— Федь, что не так с твоим стволом?

— В смысле? — не понял он.

— Чем от нормального отличается?

— Ну ты спросил! — удивился он. — Откуда я знаю, как там у вас было?

— А откуда ты «фендер стратакастер» знаешь? — требовательно спросил я. — Из моего слоя песенка.

— Да здесь от кого-то слыхал, — оправдался он. — А «Стены древнего Кремля» у нас тоже пели.

— А ствол?

— Да сам глянь, только не пальни случайно: патрон в патроннике.

Разницу долго искать не пришлось. Рукоятка отличалась формой — больше заваленная назад, так что пистолет было держать удобней, — и патроны оказались совсем другими: девять миллиметров, с довольно длинной гильзой, вполне тэтэшной. И вес у ствола солидный, от нашего ТТ отличный вроде. Серьезный агрегат. Еще предохранитель сбоку, как на американском кольте, заходящий в выемку затвора, — тоже непривычно.

— Ты гля… — удивился я. — И как?

— Шьет любую тварь насквозь, — ответил Федя.

— А пэпэша твой под такой же патрон?

— Ага, под такой.

То-то магазин в его автомате не такой изогнутый, как в том ППШ, что в нашей реальности в пользовании был. Заодно я обратил внимание, что назвал оружие «автоматом», как было принято у нас во время войны, и как тут, похоже, его именуют. Да я и не против, у меня от сочетания «пистолет-пулемет» язык в трубочку заворачивается.

Народ внизу толпился у «пепелаца», так и оставшегося на ночь во дворе, но мне Федя предложил пойти пешком.

— Тебе же фотографироваться? По пути ателье. Срочную съемку закажешь, в обед карточки заберешь. К вечеру документ выпишут.

— Ага, нормально, — обрадовался я. — Пошли тогда.

Дождя сегодня не было, но стало еще холодней. Сырость висела в воздухе, озноб забирался под одежду, заставляя радоваться приобретенной куртке и сохранившемуся свитеру. «Фураньку» я, кстати, тоже натянул на голову, а танковый шлем нес под мышкой, полагая, что меня наверняка сегодня захотят посадить на мотоцикл. А раз уж нормальных шлемов здесь нет, то хоть такой защитит, случись навернуться. А случится навернуться обязательно, потому что любой мотоциклист знает — невозможно кататься и не падать, рано или поздно ты со своего стального коня полетишь.