Ник - 9 - Анджей Ясинский (2019)

– Даже я не идеальна, хоть и твоя мама. А уж правительство! – она махнула рукой, – угробили нашу страну, чуть не убив планету, а все никак не успокоятся. Но я вижу, ты сомневаешься во мне… Ты должен помнить, как в семь лет катался с крыши гаража соседей Смит и разодрал задницу гвоздем. А потом пытался сам лечиться, боясь мне показать результаты своего проступка. Или как бросил записку с признанием в любви в окно Оллы Томпсон, только завернул в неё слишком большой камень, который разбил стекло и попал ей в голову. А мне пришлось потом оплачивать ее лечение… Или как пытался писать стихи и прятал тетрадь с ними под подушку… Я помню все твои проступки и достижения, сын…

– А как там? – Генри, как ни странно, немного успокоился, хотя и чувствовал себя все еще не в своей тарелке. Задавая свой вопрос, он дернул головой в сторону потолка, как бы намекая – где это «там».

– Там по-разному, – слабо улыбнулась мама. – Кто во что верил, тот туда и попадает. Или идет дальше. А мне уже пора, сын… Надеюсь, ты сделаешь правильный вывод из нашей встречи, – женщина долгим взглядом всмотрелась в своего сына и стала медленно таять. Напоследок Генри послышалось слабое «прощай»…

Тяжело оторвавшись от стены, он подошел к столику, у которого только что сидел дух его матери, долго смотрел в налитый стакан колы, потом резко взял его в руки и, давясь и проливая себе на грудь сладкую жидкость, выпил.

Затем резко повернулся к своему рабочему месту и, покачиваясь и по пути выронив стакан, побрел к нему, что-то бормоча про себя.

– Выбор… Кто во что верит, тот туда и попадает… Свет и тьма… Интересно, как там поживает Олла Томпсон?

А охрана так и не пришла на вызов.

* * *

Мистер Джейкоб находился в своем роскошном кабинете, покатывал на донышке бокала старый виски, и периодически легонько смачивал им губы или язык. Растирал капельку по нёбу и смаковал напиток. Кое-кто считает, что это моветон, так обращаться с, по сути, самогоном, но они просто никогда не пили настоящий виски! Этот еле ощутимый запах можжевельника, слегка (совсем-совсем слегка!) тронутый далеким и почти незаметным присутствием ветра, дыма и мха.

Вчерашний день можно с полным правом считать великим – именно ему, вернее под его руководством, удалось провести одну из самых сложных операций по устранению ключевой фигуры в прогрессе, тянущем за собой русских. Анализ показывает, что смерть Корабльёва пусть не сразу, но все-таки сильно замедлит, а то и остановит их исследования в области одаренности и применимости ее в быту и жизни обычных людей. Нечего им в это вмешиваться – плебсу достаточно виртуальной реальности и гарантированного прожиточного минимума. Одаренность – на благо избранным. Вот его лозунг! Пусть сам он и не одаренный, но вот именно что избранный! Один из.

Из глубоких мечтаний мистера Джейкоба вырвал звук осуждающего цоканья. Сбросив со стола ноги, обутые в туфли за три тысячи долларов, он резко развернулся в сторону звука, левой рукой незаметно вытягивая из кобуры, прикрепленной к обратной стороне столешницы, ствол.

Из темного угла на свет медленно выплыла фигура какого-то мужчины… Черт побери! Так это же Корьябльёв собственной персоной!

Мистер Джейкоб, ни секунды не сомневаясь, выдернул руку из-под стола и разрядил в грудь чертова русского почти всю обойму. Вот только результат был не совсем тот. Вместо того чтобы поразить мужчину, пули разорвали за его спиной доски из редкой карельской березы, которой были обшиты стены комнаты.

– Тьфу, голограмма, – мгновенно успокоился мистер Джейкоб, – ну, я найду этих шутников…

Голограмма покачала головой и произнесла:

– Этот безнадежен. Жаль…