Освободительный поход - Александр Михайловский, Александр Харников (2019)

Но мне-то с высоты видно все. Кроме трех полков дивизии пикирующих бомбардировщиков, готовых обрушить смерть на станцию Орша, и прикрывающих нас истребителей, в воздухе находится еще полк моего корпуса, называемый по-разному: истребительным, легкобомбардировочным и бомбоштурмовым. Вооружен он полученными по ленд-лизу бомбардировщиками А-20 «Бостон» в штурмовом варианте несущими 4×23мм пушки «ВЯ-23», плюс 4×7,62 пулемета «шкас», плюс дополнительно 4×250 кг. разовых бомбовых кассет, которые при применении с небольшой высоты создают сплошную полосу поражения шириной двадцать-двадцать пять метров и длиной до двухсот метров. При этом автомат сброса бомб устроен так, что после однократного нажатия кнопки сброса бомбовые кассеты отделяются от держателей последовательно, из-за чего зоны сплошного поражения всех кассет объединяются в одну длинную линию. Самое оно при атаке автотранспортных колонн и железнодорожных станций.

Кроме того, не стоит забывать и о пушечно-пулеметной батарее «Бостона», установленной у него под фюзеляжем. Плотность огня по курсу этой машины так велика, что все, оказывающееся в конусе рассеивания перед этими пушками во время стрельбы, превращается в мелкую труху, за что немцы называют эти самолеты «Большими мясорубками» и боятся их не меньше Ил-2, которые со своими двумя «шкасами» и двумя такими же пушками «ВЯ-23» числятся у них просто как «Мясорубки».

Сегодня «Большие мясорубки» работают с нами в паре. Пока мы, пикирующие бомбардировщики, отвлекаем на себя внимание немецких зенитчиков, эти маленькие толстенькие самолеты выходят в атаку на высоте бреющего полета. В морской авиации такую атаку называют «топмачтовой», то есть на высоте корабельных мачт. Глаза немецких зенитчиков задраны вверх и прикованы к ровным девяткам наших «тушек», наползающих на них с восточного направления. Поэтому атакующие «Бостоны они замечают лишь тогда, когда из-под их крыльев, распуская тормозные парашюты, начинают отделяться первые разовые бомбовые кассеты.

С пяти тысяч метров хорошо видны потянувшиеся за «Бостонами» сплошные полосы разрывов мелких осколочных бомбочек АО-1. Часть кассет снаряжена ампулами с напалмом. Горит эта дрянь долго, жарко, издает удушливый дым и насмерть прилипает ко всему, на что попадет. На станции – только что прибывшие и не успевшие разгрузиться эшелоны с войсками, и несколько «Бостонов» идут вдоль путей, молотя по вагонам из своих пушек. Видно, как во все стороны разбегаются солдаты в странной форме табачного цвета и падают под пушечно-пулеметным огнем.

Теперь немецким зенитчикам – даже тем из них, кто остались в живых – совершенно не до нас. А это значит, что пора сказать свое слово, тем более что моя девятка уже на рубеже входа в пикирование. Врубив сирену, я первый перевалил свой бомбардировщик в пикирование, и под крыльями моей «тушки» запело «мир вашему дому». Три бомбы «пятисотки» на пантографах в бомбоотсеке, три атаки с пикирования, пока крутится наша патентованная «вертушка», и три точечные цели, которые может поразить каждый пикирующий бомбардировщик. Ну, фрицы, мы вас сюда не звали!

* * *

Тогда же и там же, Восточный фронт, станция Орша.

Брайан Андерсен, рядовой Йоркширского королевского стрелкового полка.

Господи, прости нас, грешных, брошенных в этот ад королем Эдуардом VIII! Когда он вернулся на престол, многие из нас радовались, что теперь война закончена, и нам не придется умирать, сражаясь с гуннами на полях Европы. Мир, мир, мир и только мир. Но оказалось, что нас кинуло из огня да в полымя. Дела у гуннов на Восточном фронте шли все хуже и хуже, и в огонь войны сначала попали колониальные части – разные там австралийцы, канадцы и южноафриканцы, оказавшиеся на территории Англии в момент переворота. Потом в дело пошли линейные номерные полки пехоты, и вот теперь дошла очередь и до армейской элиты. Выше только гвардия.