1970 - Евгений Щепетнов (2019)

Из-за приоткрытой портьеры окна на потолок падал желтый свет уличного фонаря, отражался от безупречно белой побелки и разлетался по спальне ровным сиянием, в котором можно было рассмотреть и небрежно брошенную на стул у кровати блузку, которую нужно стирать только вручную и потому она не отправилась в стиральную машинку, и бумаги на большом письменном столе у окна, и лица людей, лежащих рядом в постели, будто опасающихся коснуться друг друга. Сам воздух в спальне вдруг стал каким-то странным, нереальным, как перед грозой, – в нем чувствовалось напряжение, и это было напряжение не электрическое…

По улице пронеслась машина, и блеск ее фар осветил лица, нескромно выхватив все подробности, мгновенно нарисовав картинку: вот женщина смотрит на профиль мужчины, покусывая губу и страдальчески морща нос, вот мужчина – холодный, как статуя, лежит, сцепив пальцы в замок, глядит в потолок.

А потом мужчина заговорил:

– Ты же знаешь, у меня есть подруга… я не хочу метаться между вами, пинаемый с обеих сторон. Я знаю, ты в меня влюблена. Но ты же понимаешь, что у нас…

– Молчи! – Зинаида вдруг протянула руку и накрыла ею рот мужчины. – Только дурак в постели с женщиной, которая в него влюблена, рассказывает о том, что у него с ней ничего не получится. Я знаю, что не получится. Хотя… смотря что под этим понимать!

Она убрала руку с губ Михаила и медленно переложила ее ему на грудь, оставив лежать на правом соске. А потом шевельнулась и, приникнув к мужчине, закинула на него левую ногу:

– Хватит слов! Я хочу тебя! Ну! Да будь ты мужчиной, черт тебя подери! Пожалей меня! Ничего мы не скажем твоей Оленьке! И не убудет от тебя, не сотрешься, чтоб тебя черти взяли, – откуда ты на мою голову свалился?! Возьми меня, дундук ты чертов, ну!

И «дундук» взял. И это было именно так, как представляла себе Зинаида. И даже лучше. Гораздо лучше!

А потом они лежали – тихие, усталые, потные. Зинаида лежала на плече своего мужчины, крепко-накрепко к нему прижавшись, и вдыхала его запах – терпкий запах мужчины, с которым только что занималась любовью. Именно любовью, а не просто сексом, потому что именно в этот момент она вдруг поняла, что любит его всеми уголками своей измученной одиночеством души. И пусть это всего лишь «бабье лето», всплеск гормональной деятельности, пусть оно долго не продлится, но… сколько дней, месяцев или лет будет продолжаться – все они ее. Она знала, что как женщина ну совсем уж не может конкурировать с молоденькой девицей. Но ей было наплевать. Хоть час, да мой! А что будет дальше – да какая разница?! Жить этим днем, этой минутой, этой секундой – и будь что будет!

А потом она нетерпеливо потребовала ЕЩЕ. Еще любви, еще секса… и они, как завзятые молодожены, уснули только под самое утро, уже после того как Зинаида высосала силы Михаила досуха. Он со смехом признался, что если в таком темпе будет заниматься сексом каждую ночь, то скорее всего сдохнет или станет инвалидом. И еще добавил, что это была одна из лучших ночей, которые были у него в жизни.

Больше они ни о чем особенно в эту ночь и не говорили. Объятия, стоны, всхлипы и поцелуи говорили больше, чем это можно было сказать словами.

Когда Зинаида проснулась, Михаила рядом не было. На подушке остался лишь отпечаток его головы, пахнущий одеколоном «Шипр» (он протирал им щеки после бритья). Зина перекатилась к этому отпечатку, привстала на локте, наклонилась и вдохнула запах «Шипра», запах мужчины. Потом села, потянулась – сладко, с зевком, и… снова упала на постель, вспомнив, что сегодня суббота и никуда идти не надо. Выходной! Можно валяться, и… не просто валяться. Ну почему бы и нет?