Спасти СССР! - Валерий Большаков (2019)

– Хорошая попа, круглая, – ухмыльнулся я, – тугая, как мячик… Ай!

Ритка больно ущипнула меня за мягкое место.

– Ты чё щипаешься?!

– А нечего тут! – устроила мне сцену Сулима. – Ты зачем Машку щупал? Хитрая, главное, такая!

– Да откуда ж я знал, что это Маша была? Они ж одинаковые! – попытался я найти оправдания. – И не щупал я ничего, это ж бесконтактный массаж! Хочешь, тебе сделаю?

– Дурак! – Рита убрала свою руку и отдалилась, хотя продолжала шагать рядом.

– Ты на меня обиделась? – огорчился я. – Ну, прости! Я вовсе не хотел тебя задеть, честное слово.

– Я знаю… – Сулима снова взяла меня под руку и проговорила негромко: – Мне и так с тобой хорошо, без массажей… Ой, а мы уже пришли!

Я взял ее за руку и пальцами погладил ладонь.

– Хороший ты человечек, Рита… – сказал. – Иногда заставляешь меня краснеть из-за своей откровенности, а порой, наоборот, поражаешь неиспорченностью. И тогда уже я краснею, стыдясь самого себя… Ну, и тех видений, которые ты во мне будишь, иногда не желая того.

Девушка опустила глаза – было темно, но фонари у подъезда Ритиного дома давали достаточно света.

– А мне порой кажется, – сказала Рита, – что это совсем не ты, а кто-то другой…

– Страшный? – криво усмехнулся я.

– Умный, – ласково улыбнулась девушка, поглаживая меня по рукаву, – красивый, добрый…

Она обняла меня и поцеловала. Нежно, без налета чувственности.

– Пока…

– Пока.

Постояв немного, я пошагал домой. Небо было ясное, самые яркие звезды мерцали в вышине. Ветерок доносил запах снега.

«Позабыто все на свете, сердце замерло у груди… – пел я про себя, а музыка словно шла из памяти. – Только небо, только ветер, только счастье впереди!..» А ведь и правда…

Пятница, 14 декабря 1974 года, утро

Первомайск, улица Ленина

Я прекрасно осознавал, что на меня идет вежливая охота, что слежка, «наружка», но продолжал жить, как раньше. Не передвигался короткими перебежками, дворами и задами и бессонницей не маялся. Первые дни – да, и волнение мучило, и тревоги со страхами, но злость тоже никуда не делась. Чего ради я стану бояться и прятаться? Совесть моя чиста, мое дело правое.

И пошло оно все к черту!

Вот и сейчас я не высматривал «Волги» с антеннами или таинственные фургоны, направляя «Иж» к знакомой пятиэтажке. Сестры Шевелёвы поджидали на тротуаре, вместе со своей мамой.

– Сюда, дядь Игорь. Я щас!

– Да не торопись, – добродушно проворчал водила – доктор технаук.

Я вылез и громко спросил:

– Готовы? Здрасте, тёть Надь!

– Здравствуй, Мишенька! Вот, провожаю…

– Все будет в полном порядке! – бодро сказал я. – Сестрички, садимся!

Маша со Светой быстренько полезли на заднее сиденье. Я оглянулся, поглядел на их довольные личики и сказал:

– Поехали!

К школе мы подкатили без опоздания. Остановились там, где стояли «Жигули» директора и «ЛуАЗ» учителя труда.

– Ну, ни пуха ни пера! – пожелал Игорь Аркадьевич.

– К черту! – дуэтом ответили близняшки.

Выйдя, я отворил дверцу и помог выйти Свете. Девушка то бледнела, то розовела от волнения.

– Как медкомиссия? – спросил я ее обычным голосом, лишь бы отвлечь и успокоить. – Долго приставали?

– Да нет, – слабо улыбнулась Светлана. – Анализы брали, рентген делали, всю обстукали… Я тебя не выдала! – поспешно сказала она.

– Спасибо, – оценил я и подал руку. – Пошли, звонок скоро.

Я шагал слева от Светы, а Маша пристроилась справа. Никому я не звонил, не предупреждал, все в классе знали, что сегодня в школу придут обе Шевелёвы. Очень хотелось, чтобы ребята и девчата встретили Светланку, но это должно было выглядеть естественно – любой наигрыш Света вычислит, чувствительность у нее приобретенная.