Начало - Игорь Валериев (2019)

Теперь о себе как о личности. Во время второй чеченской кампании попал ко мне учебник по социальной психологии, достался от раненого бойца отряда – недоучившегося студента, которого отправили в госпиталь на «большую землю». Иногда под настроение почитывал я этот учебник, пытаясь разобраться в себе и окружающих. И в этой умной книжке я прочитал, что человек рассматривается как индивид, то есть единичный человек как биосоциальное существо, особь, и как личность, то есть единичный человек как система устойчивых качеств, свойств, реализуемых в социальных связях, социальных институтах, культуре, более широко – в социальной жизни. А индивидуальность – это характеристика уникальности, неповторимости, присущей данной личности.

Следовательно, личность – это любой человек, а не только яркий, исключительный, рассмотренный как ответственный и сознательный субъект социальной жизни; индивидуальность может быть присуща каждой личности, а не только наиболее талантливым людям.

Вот завернул! Нельзя военным читать умные книжки. Как шутил мой взводный в рязанском десантном училище: «Если ты такой умный, почему тельник не носишь и строем не ходишь?» В общем, все, о чем подумал, можно свести к выводу: я личность для исторического процесса, и очень индивидуальная. Еще бы не индивидуальная: в биологической особи Аленина находится две личности – моя и Тимохи! Правда, очень быстро после моего переноса я стал замечать, что мысленного разговорного контакта с Тимохой мне уже не требуется. Он как будто растворился во мне. Все, что мне надо было узнать о жизни Тимохи, как бы само всплывало в моей памяти, будто бы это происходило со мной. Это сильно облегчило мне три года назад общение с окружающими, особенно с дедом Афанасием и знахаркой Марфой, которые больше других замечали изменения, происходящие с Тимохой Алениным.

Но вернемся к проблеме личности в истории. Итак, я индивидуальная личность, которая участвует в историческом процессе данной реальности. По одной теории, чем больше будет мое воздействие на окружающий социум, тем больше изменится ход истории. По другой теории, что бы я ни делал, какое бы «место под солнцем» ни занял, истории не изменить, и она пойдет по наезженной колее моего бывшего мира.

Таким образом, если верна вторая теория, то я могу делать что хочу. А если первая? Тут надо было подумать, что и как я могу изменить в историческом процессе. На обдумывание данной проблемы и выбора пути в этом мире у меня ушло три недели моей лежки в постели. Для начала я вспоминал все, что знал об эпохе, в которую попал.

Итак, 1888 год – время царствования Александра III. Насколько помню, царствовать ему еще до 1894 года, когда его место займет последний государь из династии Романовых – Николай II.

В отличие от своего сына, Александр III был правителем жестким и достойным. После смерти императора Александра II от рук «первомартовцев», Александр III очень быстро закрутил гайки по всем либеральным реформам отца и заявил о незыблемости самодержавия.

На докладе Победоносцева, в котором тот призывал нового императора, ввиду ходивших среди подданных Российской империи мыслей о возможности избавления осужденных «первомартовцев» от смертной казни, ни в коем случае не поддаваться «голосу лести и мечтательности», Александр начертал: «Будьте покойны, с подобными предложениями ко мне не посмеет прийти никто, и что все шестеро будут повешены, за это я ручаюсь».

Да, это не его папаша – либеральный Александр II, при котором Вера Засулич во время приема несколько раз выстрелила в петербургского градоначальника Трепова, тяжело ранив того в бок, а затем, несмотря на неопровержимые улики, свидетельствовавшие о совершенном покушении, суд присяжных ее оправдал. В зале суда Засулич была устроена овация, а на улице ее встретила восторженная манифестация собравшейся у здания суда большой массы публики.