Стратегия воздействия - Макс Глебов (2020)

Тем не менее, вынужденная пауза в немецком наступлении, возникшая из-за распутицы и сопротивления войск, окруженных под Брянском и Вязьмой, дала советскому командованию столь необходимое время. Под Москву перебрасывались части с других участков фронта, а из тыла прибывали вновь сформированные стрелковые дивизии и танковые бригады. Немалую роль сыграли и сто тысяч бойцов и командиров, сумевших вырваться из Киевского котла и полных решимости поквитаться с врагом за ужас окружения и почти потерянную надежду на спасение. Сведенные в десять полнокровных дивизий, они представляли собой реальную силу, значительно укрепившую советскую оборону на пути к столице.

Спутники подсказывали мне, что до холодов осталось меньше двух недель, и было совершенно ясно, что как только ударят морозы, сражение за Москву вступит в решающую фазу.

* * *

Из Москвы мы выезжали по бывшему Владимирскому тракту, а ныне шоссе Энтузиастов. Нашей целью был закрытый полигон под Балашихой, где планировалось провести испытания первого опытного образца динамореактивного гранатомета.

Москва менялась буквально на глазах, превращаясь в угрюмый прифронтовой город. На улицах возводились баррикады и противотанковые заграждения, низко над крышами нависали серые туши аэростатов, дома смотрели на улицы заклеенными крест-накрест окнами.

Мы ехали на восток, и наш путь совпадал с направлением потока людей, стремившихся покинуть столицу и эвакуироваться куда-нибудь в более безопасное место. Не могу сказать, что этот исход выглядел, как паническое бегство. Тем не менее, довольно плотный поток машин, забитых гражданскими и груженых мебелью, какими-то матрасами и прочим домашним скарбом, производил гнетущее впечатление. Многие шли пешком, и я не понимал, на что эти люди рассчитывают, но на усталых лицах москвичей отражалась решимость, и было понятно, что никакие аргументы на них сейчас не подействуют.

Нашей небольшой колонне приходилось продираться через это печальное шествие, но люди узнавали машины НКВД и предпочитали уступать дорогу. Впереди двигался грузовик с взводом охраны, в середине ехала «эмка» Судоплатова, в которой находились мы со старшим майором, а за нами двигался небольшой автобус, с разнообразным оборудованием и тремя техниками во главе с капитаном Хватовым, одним из самых толковых инженеров-оружейников наркомата внутренних дел.

Судоплатов молча смотрел в окно, и на его лице застыло мрачное выражение. В отличие от меня, он ежедневно бывал в городе и, по идее, это зрелище не было для него чем-то новым, но, видимо, привыкнуть к такому даже опытному диверсанту оказалось непросто.

– Не верят, что наша армия удержит город, – негромко произнес старший майор и неожиданно продолжил. – Я их не осуждаю. После стольких громких слов до войны, а потом стольких чудовищных поражений… Я бы, наверное, тоже не поверил.

– На самом деле в общей массе москвичей их не так много, – ответил я нейтральным тоном, – А город мы удержим. Не хватит немцам сил его взять. Ну, может, ворвутся в одном-двух местах на окраины, да и то вряд ли.

– Вы так думаете, старший лейтенант? – Судоплатов оторвал взгляд от вереницы беженцев и коротко взглянул на меня.

– Уверен, – позволил я себе легкую улыбку, – Все наши жертвы принесены не напрасно. У врага остались ресурсы на один мощный удар, а этого мало, чтобы взять штурмом столицу Советского Союза.

– Мне бы вашу уверенность…

Мы, наконец, выехали из Москвы и, спустя минут тридцать, свернули с шоссе на дорогу, ведущую к полигону. Нам оставалось ехать еще километров десять, когда резкий зуд за ухом оповестил меня о приближающейся опасности.

Вычислитель предупредил меня слишком поздно. Враги были одеты в советскую форму, и определить в них противника искусственный интеллект смог только когда их действия стали откровенно враждебными по отношению к нашей колонне.