Любовник смерти - Борис Акунин (2006)

Только Смерть никакая не инфернальная и не безнравственная, а несчастная. Ничего она не упивается, а просто потеряла себя, найти не может. Так Сенька ему и сказал. Даже не сказал – в голос выкрикнул.

Эраст Петрович вздохнул, улыбнулся, но печально, без насмешки.

– Ладно, – говорит, – Скориков. Я не хотел задеть ваши чувства, только, боюсь, вас ждёт болезненное разочарование. Что, она, действительно, так уж хороша, эта хитровская К-Кармен?

Кто такая Кармен, Сенька знал, ходили с Жоржем в Большой театр на неё смотреть. Испанка эта была толстая, крикастая, всё ножищами топала и рукой в жирный бок упиралась, будто крючит её. Вроде умный человек Эраст Петрович, всё при нём, а ничего в женщинах не понимает. У слуги бы своего поучился, что ли.

– Да Кармен ваша против Смерти жаба болотная, – сказал Скорик и ещё сплюнул для убедительности.

На повороте с Покровского бульвара на Яузский Сенька привстал в пролётке и тут же обратно нырнул, вжался в сиденье.

– Вон ейный дом, – шепнул. – Только нельзя к ней сейчас. Трутся там двое, видите? Звать Дубина и Клюв, оба из Упыревой колоды. Увидят меня – беда.

Эраст Петрович наклонился, тронул извозчика за плечо:

– Проезжайте за угол, остановите на Солянке. – И Сеньке. – Кажется, происходит что-то интересное? Вот бы п-посмотреть.

Когда упыревских проехали, Скорик снова распрямился.

– Посмотреть – это навряд ли, а подслушать можно. И повёл Эраста Петровича к потребному дому дворами. Бочка, какую Сенька к окну ещё вон когда подкатил, так и стояла, никуда не делась.

– Всунетесь? – показал Скорик на приоткрытую фортку ватер-клозета.

Господин Неймлес прямо с места, без разбежки, впрыгнул на бочку, потом подпрыгнул ещё раз, подтянулся на руках и легко, словно бы играючи, ввинтился в малый квадратик – только каблуки мелькнули. Сенька тоже полез, не так ловко, но все же через небольшое время оказался в нужнике и он.

– Странный способ проникать к д-даме, – прошептал Эраст Петрович, помогая Скорику спуститься. – Что за дверью?

– Горница, – выдохнул Сенька. – В смысле, гостиная. Можно тихонько щёлочку приоткрыть, но только совсем чуть-чуть.

– Хм. Я вижу, сей способ наблюдения вами уже з-запатентован.

На этом разговоры закончились.

Эраст Петрович чуточку, на волосок, шевельнул дверь и припал глазом к щёлке. Скорик потыркался и так, и этак (тоже ведь интересно), и в конце концов приспособился: сел на корточки, прижался к бедру господина Неймлеса, лбом к косяку. Короче, занял место в партере.

Увидал такое, что засомневался в зрении – не врёт ли?

Посреди комнаты стояли в обнимку Смерть с Упырём, и этот слизень сальноволосый гладил её по плечу!

Сенька не то всхлипнул, не то шмыгнул носом – сам толком не понял – и был немедленно шлёпнут господином Неймлесом по затылку.

– Кралечка моя, – промурлыкал Упырь жирным голосом. – Утешила, усластила. Я, конечно, не Князь, самоцветов тебе дарить не в возможности, но платочек шёлковый принесу, индейский. Красоты неописуемой!

– Марухе своей отдай, – сказала Смерть, отодвигаясь. Он оскалился:

– Ревнуешь? А Манька моя неревнивая. Я вот у тебя, а она за углом на стрёме стоит.

– Вот и дай ей, за утружение. А мне твои подарки ни к чему. Не этим ты мне дорог.

– А чем? – ещё пуще заулыбался Упырь (Сенька скривился – зубы-то жёлтые, гнилые). – Вроде Князь ухарь ухарем, только я-то, выходит, лучше?

Она коротко, неприятно хохотнула.

– По мне лучше тебя никого нет.

Этот на неё уставился, глаза прищурил.

– Не пойму я тебя… Хотя баб понимать – понималки не хватит.

Схватил её за плечи и давай целовать. Сенька от горя лбом об деревяшку стукнулся – громко. Эраст Петрович его снова но маковке щёлкнул, да поздно.

Упырь рывком развернулся, револьвер выхватил.

– Кто там у тебя?!