Происхождение - Дэн Браун (2018)

Ему приятно, что я спросил про имя, подумал Лэнгдон. Раньше он считал, что «Уинстон» – аллюзия на «Уотсон». Так назывался компьютер фирмы «IBM», который в свое время победил в телевизионной игре «Рискуй!»[82]. Но, без сомнения, Уотсон по сравнению с современным искусственным интеллектом – простейший одноклеточный организм.

– Ладно, – сказал Лэнгдон и двинулся к лифту. – Пора наверх. Надо наконец найти то, за чем мы сюда пришли.

В этот самый момент в Мадридском кафедральном соборе Альмудена командор Диего Гарза, стиснув в руке мобильный телефон, в полном смятении слушал то, что докладывала ему пиар-координатор королевского дворца Моника Мартин.

Вальдеспино и принц Хулиан вышли за охраняемый периметр?

Гарза не мог представить, что все это означает.

Они поехали по Мадриду на машине церковного служки? Но это же безумие!

– Мы можем обратиться в службу дорожной безопасности, – сказала Мартин. – Суреш считает, что камеры дорожного наблюдения помогут нам отследить…

– Нет! – оборвал ее Гарза. – Никто не должен знать, что принц находится вне дворца без охраны. Его безопасность – самое главное для нас.

– Поняла вас, сеньор, – сказала Мартин, и в ее голосе зазвучало странное напряжение. – Тут выяснилось кое-что насчет утраченной записи телефонного звонка.

– Да-да, слушаю, – проговорил Гарза, с изумлением наблюдая за странным поведением своих агентов. Внезапно они приблизились и окружили его со всех сторон. Гарза не успел и глазом моргнуть, как они с профессиональной сноровкой отобрали у него табельное оружие и телефон.

– Командор Гарза, – с непроницаемым лицом сказал старший из них. – Мне приказано вас арестовать.

Глава 52

Если посмотреть на Каса-Мила с высоты птичьего полета, может показаться, что видишь знак бесконечности. Два черных овальных провала в крыше – открытые внутренние дворики, пронизывающие дом сверху донизу. Глубина каждого – чуть более тридцати метров, и Лэнгдон сейчас стоял на самом дне одного из них. Смотреть вверх было страшновато – возникало ощущение, что находишься не в патио, а в глотке гигантского чудовища. Пол под ногами скошенный и неровный, вверх поднимается винтовая лестница, чьи кованые перила напоминают бугристые каверны морской губки. Небольшие джунгли – вьющиеся листья винограда и парящие над перилами лестницы пальмы – словно стремятся заполнить собой все окружающее пространство.

Живая архитектура, сказал себе Лэнгдон, в очередной раз поражаясь умению Гауди наделять свои творения признаками живого организма. Он снова посмотрел вверх, его взгляд скользнул вдоль изогнутых стен «ущелья». Вязь коричневой и зеленой плитки перемежается неяркими фресками с растениями и цветами, которые тянутся к черному овалу ночного неба – отверстию на крыше дома.

– Пойдемте к лифту, – шепотом проговорила Амбра. – Апартаменты Эдмонда на самом верху.

Следуя за ней, Лэнгдон прошел вдоль стены патио. Вдвоем они втиснулись в маленькую кабинку лифта. Лэнгдон представил себе мансарду дома Мила – там, в небольшом музее Гауди, он бывал и раньше. Насколько он помнил, мансарда представляет собой темный лабиринт комнат почти без окон.

– Эдмонд мог выбрать любое место для жизни, – сказал Лэнгдон, когда лифт тронулся. – Непонятно, почему он решил обосноваться на чердаке.

– Да, апартаменты довольно необычные, – согласилась Амбра. – Но вы же знаете, Эдмонд всегда был эксцентричен.

Из лифта они вышли в изящно декорированный холл и по винтовой лестнице поднялись на верхнюю площадку.

– Нам сюда. – Амбра шагнула к узкой металлической двери без малейшего намека на ручку или замок. Этот футуристический портал никак не вписывался в общий интерьер дома – очевидно, дверь поставил сам Эдмонд.

– Вы же знаете, где он прятал ключи? – спросил Лэнгдон.

Амбра помахала в воздухе смартфоном Эдмонда.

– Там же, где и все остальное.