Избранница - Джеймс Саманта (2000)

Габриэль кивнул. Томас не стал мешкать и потянулся за одеждой.

Немного времени спустя Габриэль захлопнул дверцу кареты. Наверняка Томас решил, что хозяин сошел с ума: возвращается в Фарли, когда не пробыл в Лондоне и полдня. Виноватая улыбка растянула губы Габриэля. Возможно, он и впрямь свихнулся…

Поздним утром они уже въезжали в ворота Фарли-Холла.

Не успел он войти в дом, как сразу понял: случилось что-то ужасное.

С дюжину слуг скучилось в конце галереи. Первой его заметила Глория. Глаза у нее покраснели, словно она проплакала несколько часов подряд. Миссис Мак-Ги успокаивающе гладила ее по плечу, но и у нее самой глаза были заплаканные.

Все были настолько заняты чем-то, что даже не услышали, как он вошел.

– Что здесь, к дьяволу, творится?

Все застыли, словно марионетки в кукольном театре. Наконец Дэвис вышел вперед. Таким мрачным Габриэль его еще никогда не видел. Старик откашлялся, прочищая горло.

– Милорд, боюсь, мы вынуждены сообщить вам весьма скверные новости.

– Не тяни, Дэвис! – Габриэль невольно произнес это резче, чем хотел. – Выкладывай, что у вас случилось?

– Хорошо, милорд. Ее сиятельства не оказалось в спальне этим утром. И судя по всему, она и не ложилась спать. Сначала мы решили, что она отправилась в Лондон вслед за вами. Но она никого не просила отвезти ее, и ее лошадь как стояла, так и стоит в конюшне. Так что мы решили продолжить поиски. – В глазах старика отразилась мука. – Милорд, ее нигде нет!

– Этого не может быть! Плохо искали! Лицо Дэвиса посуровело:

– Мы обыскали весь дом, милорд, от чердака до подвала. И обшарили все поместье. И сейчас еще слуги прочесывают каждый куст. Но она… как сквозь землю провалилась, милорд. Мы знаем только, что не хватает нескольких платьев, а Глория говорит, что пропал маленький саквояж.

Кровь застыла в жилах у Габриэля. Лицо его приобрело пепельный оттенок. Мозг отказывался верить в услышанное.

– Возможно, милорд, что ее сиятельство нашла какой-то другой способ добраться до Лондона?..

– Не нашла… – потрясение произнес Габриэль. Желудок вдруг вытолкнул из себя все содержимое, и оно катастрофически быстро поднялось вверх по пищеводу. Дышать стало невмоготу.

– Милорд…

Не дослушав взволнованных слуг, он рванулся вверх по лестнице. Дверь в спальню Кесси распахнулась после первого же удара. Постороннему Габриэль показался бы сумасшедшим. Но никто не видел его, так что никто и не узнал, насколько он был близок к помешательству.

Один… как никогда прежде.

Рядом с огромным шкафом для одежды валялся крошечный кружевной платочек. Он поднял его, уставившись на тончайший узор.

В груди его росло жуткое чувство невосполнимой потери. Он снова и снова вспоминал, какой видел ее в последний раз. Она была убита, бледна как смерть. Словно жалящие слова Габриэля пулями впивались в ее сердце, и оно кровоточило. На лице ее застыла мольба…

– Кесси! – закричал он. Пальцы скомкали кружевной платочек. – Кесси!

Эдмунд возвратился в Фарли-Холл три дня спустя. Широко распахнув двери перед герцогом, Дэвис склонился в низком поклоне:

– Как чудесно, ваша светлость, что вы вернулись!

– Да-а, домой всегда приятно возвращаться, Дэвис. – Эдмунд вручил дворецкому свою шляпу и трость. – Габриэль дома?

Дэвис ответил не сразу. К величайшему изумлению Эдмунда, дворецкий был в явном замешательстве:

– Он наверху, в своей спальне, ваша светлость. Эдмунд нахмурился, поскольку не привык к подобному поведению дворецкого.

– Что-то случилось, Дэвис?

– Все в ваше отсутствие разладилось, милорд. Но вы, наверное, предпочтете поговорить с его сиятельством…

Эдмунд тут же шагнул к лестнице.

– Ваша светлость, – позвал его дворецкий, – имейте в виду, что его сиятельство… немного не в себе…

Это было мягко сказано.