Кому на Руси жить хорошо - Николай Некрасов (2009)

Был господин Поливанов жесток;

Дочь повенчав, муженька благоверного

Высек – обоих прогнал нагишом,

В зубы холопа примерного,

Якова верного,

Походя дул каблуком.

Люди холопского звания —

Сущие псы иногда:

Чем тяжелей наказания,

Тем им милей господа.

Яков таким объявился из младости,

Только и было у Якова радости:

Барина холить, беречь, ублажать

Да племяша-малолетка качать.

Так они оба до старости дожили.

Стали у барина ножки хиреть,

Ездил лечиться, да ноги не ожили…

Полно кутить, баловаться и петь!

Очи-то ясные,

Щеки-то красные,

Пухлые руки как сахар белы,

Да на ногах – кандалы!

Смирно помещик лежит под халатом,

Горькую долю клянет,

Яков при барине: другом и братом

Верного Якова барин зовет.

Зиму и лето вдвоем коротали,

В карточки больше играли они,

Скуку рассеять к сестрице езжали

Верст за двенадцать в хорошие дни.

Вынесет сам его Яков, уложит,

Сам на долгушке свезет до сестры,

Сам до старушки добраться поможет,

Так они жили ладком – до поры…

Вырос племянничек Якова, Гриша,

Барину в ноги: «Жениться хочу!»

– Кто же невеста? – «Невеста —

Ариша».

Барин ответствует: – В гроб вколочу! —

Думал он сам, на Аришу-то глядя:

«Только бы ноги Господь воротил!»

Как ни просил за племянника дядя,

Барин соперника в рекруты сбыл.

Крепко обидел холопа примерного,

Якова верного,

Барин, – холоп задурил!

Мертвую запил… Неловко без Якова,

Кто ни послужит – дурак, негодяй!

Злость-то давно накипела у всякого,

Благо есть случай: груби, вымещай!

Барин то просит, то песски ругается.

Так две недели прошли.

Вдруг его верный холоп возвращается…

Первое дело – поклон до земли.

Жаль ему, видишь ты, стало безногого:

Кто-де сумеет его соблюсти?

«Не поминай только дела жестокого;

Буду свой крест до могилы нести!»

Снова помещик лежит под халатом,

Снова у ног его Яков сидит,

Снова помещик зовет его братом.

– Что ты нахмурился, Яша? – «Мутит!»

Много грибов нанизали на нитки,

В карты сыграли, чайку напились,

Ссыпали вишни, малину в напитки

И поразвлечься к сестре собрались.

Курит помещик, лежит беззаботно,

Ясному солнышку, зелени рад.

Яков угрюм, говорит неохотно,

Вожжи у Якова дрожмя дрожат,

Крестится: «Чур меня, сила нечистая!»

Шепчет: «Рассыпься!» (мутил его враг).

Едут… Направо трущоба лесистая,

Имя ей исстари: Чертов овраг;

Яков свернул и поехал оврагом,

Барин опешил: – Куда ж ты, куда? —

Яков ни слова. Проехали шагом

Несколько верст; не дорога – беда!

Ямы, валежник; бегут по оврагу

Вешние воды, деревья шумят…

Стали лошадки – и дальше ни шагу,

Сосны стеной перед ними торчат.

Яков, не глядя на барина бедного,

Начал коней отпрягать,

Верного Яшу, дрожащего, бледного,

Начал помещик тогда умолять.

Выслушал Яков посулы – и грубо,

Зло засмеялся: «Нашел душегуба!

Стану я руки убийством марать,

Нет, не тебе умирать!»

Яков на сосну высокую прянул,

Вожжи в вершине ее укрепил,

Перекрестился, на солнышко глянул,

Голову в петлю – и ноги спустил!..

Экие страсти Господни! висит

Яков над барином, мерно качается.

Мечется барин, рыдает, кричит,

Эхо одно откликается!

Вытянул голову, голос напряг

Барин – напрасные крики!

В саван окутался Чертов овраг,

Ночью там росы велики,

Зги не видать! только совы снуют,

Оземь ширяясь крылами,