Стигмалион - Кристина Старк (2018)

Я открыла глаза и увидела склоненное над собой лицо Вильяма. Волосы растрепались, губы припухли от моих бесконечных поцелуев, глаза скользили по моему лицу.

Комнату заливал голубоватый утренний свет. Я лежала в постели, обнимая подушку. Вильям сидел рядом и держал в руках поднос, на котором исходила паром кружка горячего кофе, лежали два круассана и цветок цикламена – нежно-розовый, ароматный, холодный. Вильям был уже одет: черные джинсы, белая футболка и спортивная куртка с эмблемой университета.

– Лори, я опаздываю на встречу с твоим отцом, нужно обсудить с ним кое-что по поводу предстоящего суда. Суд уже на следующей неделе, времени в обрез… Оставайся здесь, сколько будет нужно. И… Лори, я догадываюсь, о чем ты сейчас снова начнешь думать, что это не любовь, а безысходность. Что за нас все решила банальная совместимость. Что в людях так много звериного и так мало человеческого. Что Бекки и Сейдж вынудили прийти сюда, а я влил в тебя стакан джина и закончил начатое… Пожалуйста, гони прочь эти мысли и знай: это был не просто секс, как и ты для меня – не просто совместимый со мной человек. Долорес, это было небо. И я хочу, чтобы ты забирала меня туда снова и снова, пока мы не разучимся ходить… я люблю тебя и хочу, чтобы ты была моей. Я сомневаюсь во многих вещах, но только не в том, что ты создана для меня. Знаю, что тебе нужно время, и не буду торопить. Обдумай все, ладно? Но… если ты предпочтешь этого нового парня, то я попрошу обвинительный приговор…

– С ума сошел? Не дури! – подскочила я, привстав на локтях и натягивая на грудь одеяло.

– Твоя реакция обнадеживает, – рассмеялся Вильям.

– Еще могу запустить тебе что-нибудь тяжелое в голову для лучшего эффекта.

– Ты уже снесла мне голову. Ее уже нет, – сказал он, вручая мне чашку, и с надеждой добавил: – Ты останешься?

– Думаю, что мне лучше уехать к родителям, пока квартиру не приведут в порядок, – сказала я. – Там все и обдумаю. Тебе накануне суда нужна холодная голова, а я хочу немного… прийти в себя. Это были… тяжелые дни. Я приеду на судебное заседание.

– Договорились, – кивнул он.

– Пока, Вильям.

– До скорого, Долорес.

Мы распрощались, но он продолжал сидеть на кровати и смотреть на меня. А я смотрела на него, прижимая к груди одеяло. И между нами искрил и мерцал воздух. Мне показалось, что если бы между нами вдруг пролетела пушинка, то она бы вспыхнула и сгорела.

– Не уйду, пока ты не скажешь, что у меня чуть больше шансов вернуть тебя, чем полный ноль.

– Это шантаж, Вильям.

– Нет, это мольба, Долорес.

– Моя голова не слишком варит после всего, что произошло ночью, но, кажется, больше нуля, – сдалась я.

Вильям поцеловал меня в лоб и сказал:

– Вот теперь я смогу отпустить тебя.

39

Разве я много прошу?

«Принцесса по-прежнему пленница замка,

Следы от побоев на теле беглянки.

Но солнце садится, темно в зале тронном,

Пора делать ноги из Стигмалиона.

Корону в рюкзак – переплавлю на шпагу,

В плаще-невидимке и с кроличьей лапкой

Иду, не дыша, мимо псов, стражей мимо —

У черного входа меня ждет любимый.

Он руку протянет, обнимет меня,

И так я узнаю, что спасена…»

Цикламены цвели весь декабрь и весь январь. Ни холод, ни ледяной дождь, ни град, ни заморозки не смогли заставить их увянуть. Они все равно вставали и тянулись из бурой палой листвы к солнцу – яркие, прекрасные, непокорные. А ведь люди тоже как цветы: можно сломать, втоптать в грязь, но разве можно уничтожить внутри ощущение приближающейся весны?

Я жила предвкушением тепла, свободы и решающего побега из стен Стигмалиона. Каждое утро начиналось с сообщения от Вильяма:

«Семь дней до встречи с тобой»,

«Шесть дней до встречи с тобой»,

«Пять…»