Стигмалион - Кристина Старк (2018)

Рядом со мной села бабушка, от которой сильно пахло сигаретным дымом, и проворчала:

– Что празднуем?

– Папа очень хорошо выступил, – объяснила я.

– Надеюсь, судья тоже так думает, – скептически заметила она.

Судья тем временем объявил итоговый перерыв перед оглашением приговора и удалился. Мой папа и Вильям уже начали принимать поздравления. К отцу подошла Айви и пожала ему руку, потом нежно обняла Вильяма, прижавшись щекой к груди. Я смотрела на них и была готова разрыдаться.

Вскоре судья вернулся и, выдержав эффектную, длинную паузу, объявил:

– Вильям Веланд, вы приговариваетесь к двум годам лишения свободы за нанесение особо тяжких телесных повреждений мистеру Тревору Фьюри. Ваша защита вправе обжаловать приговор в апелляционном суде.

* * *

В тот момент я решила, что я сплю и вижу очередной кошмар, в котором не будет драконов и огненных столбов, но в котором я все равно потеряю его. Я впилась пальцами в собственные колени так сильно, что ногти вонзились глубоко в кожу. Просыпайся же! Проснись!

Зал суда погрузился в шок вместе со мной. Сначала его затопило ледяное молчание, а потом он взорвался недовольным рокотом голосов. Послышались крики протеста.

Судья Маклахлан угомонил собравшихся, стуча молотком по столу и утирая красное лицо платком:

– Господа, здесь вам не спортивная арена, проявляйте уважение к суду.

Я вскочила со своего места и ноги сами понесли меня вперед. Они не посмеют, я не позволю им!

Вильям искал меня глазами, пока его брали под стражу прямо в здании суда. Я продиралась сквозь толпу к нему, расталкивая локтями людей. Гул и недовольный ропот становились все громче. Там, где раньше сидел Вильям, всхлипывала его мать, стоял хмурый отец и белая-белая Вибеке, крепко сжавшая руку Сейджа.

Я успела добежать до Вильяма, которого уже взяли под руки охранники, и вцепилась в него, обняв сзади и прижавшись к спине. И пока стража соображала, как бы оторвать меня от него, Вильям развернулся и положил руки мне на плечи.

– Прости, – сказал он зачем-то.

Один из конвоиров грубо схватил Вильяма за руку: Вильям даже не дернулся, но я уже знала, что на его запястье скоро проступит ожог.

– Не трогайте его, не прикасайтесь к нему!

– А не то что, мисс? – развернулся конвоир – здоровенный мужик с квадратной челюстью.

– А не то плохо будет! – крикнула я, бесстрашно глядя на него снизу вверх. Он был такой огромный, что смог бы переломить меня двумя пальцами.

– Вы угрожаете? – Конвоир бесцеремонно ухватил меня за плечо.

– Не трогай ее, ублюдок. – Вильям взмахнул кулаком, и конвоир тотчас согнулся пополам, схватившись за лицо.

Я вцепилась в Вильяма, и в следующий момент нас обоих тряхнуло электричеством: второй пристав достал электрошокер и ткнул им Вильяма в шею. Мы не удержались на ногах и рухнули на пол. Вильям прижал меня к себе, смягчая падение. Мама и бабушка закричали так оглушительно, что содрогнулись стены.

Все остальное было как в тумане: нас подняли, разняли, и Вильяма увели, пока я пыталась сражаться с теми, кто не позволял следовать за ним…

* * *

Я пришла в себя только в медпункте: мне уже успели перевязать руку и теперь проверяли давление и сердечный ритм.

– Где Вильям? – спросила я, оглядывая уставленную медицинской аппаратурой комнатушку.

– Мы скоро сможем проведать его, – сказал отец. Он выглядел как бывалый полководец, который выиграл тысячи сражений, но только что проиграл одну – и самую важную битву.

– Мы подадим апелляцию. Два года с учетом всех смягчающих обстоятельств – это фарс. Не плачь, это не конец, слышишь?

– Я тоже буду сражаться, – всхлипнула я, утирая распухший нос.