Спаси меня - Мона Кастен (2019)

Макстон-холл известен своими легендарными вечеринками. В этой школе празднуют все: начало и конец учебного года, день основания, Хэллоуин, Рождество, Новый год, день рождения ректора Лексингтона… Бюджет у команды по организации мероприятий немалый. Как нам любит напоминать Лексингтон, имидж, который мы создаем благодаря успешным мероприятиям, бесценен. Вечеринки в Макстон-холле только в теории устраиваются для школьников. В первую очередь стоит задача привлечь родителей, спонсоров, политиков и других людей с деньгами, финансирующих нашу школу, и с их поддержкой обеспечить детям лучший старт в жизни, открыть им двери в Кембридж или Оксфорд.

Когда я пришла в школу, срочно нужно было выбрать какое-нибудь внеклассное занятие, и оргкомитет показался отличным выбором: мне нравится планировать и организовывать, к тому же тут я могла действовать незаметно, чтобы одноклассники не обращали на меня внимания. Я не ожидала, что мне настолько понравится и что спустя два года я буду делить с Лин руководство командой.

Лин задумалась, на лице ее сияла широкая улыбка:

– Разве не прекрасно, что в этом году мы больше не на побегушках?

– Думаю, еще один день под гнетом Элейн Эллингтон, и я бы ее поколотила, – ответила я, и Лин тихонько хихикнула.

– Ничего смешного. Я серьезно.

– Хотела бы я на это посмотреть.

– А я бы с удовольствием это сделала.

Как руководитель команды Элейн была просто невыносима – властная, несправедливая и ленивая, – но на самом деле я бы, конечно, никогда ее не обидела. Ведь я бы тем самым нарушила свое правило «делать все возможное, чтобы не привлекать к себе внимания», не говоря уже о том, что я против насилия.

Но сейчас это не важно. Элейн закончила школу. А поскольку ее диктаторские замашки досаждали всем в команде, на свободное место выбрали нас с Лин – я до сих пор не могу в это поверить.

– Ну, развесим еще два плаката и пойдем есть? – предложила я, и Лин кивнула.

Когда мы наконец дошли до столовой, к нашему счастью час пик миновал. Большинство учеников либо ушли на дополнительные занятия, либо нежились в последних лучах солнца в школьном дворе. Свободных столов было много, и нам с Лин удалось захватить самое лучшее место у огромного окна.

Пока я несла поднос к нашему столу, не могла оторвать взгляд от лазаньи. Только когда села, положив оставшиеся плакаты на стул, а рюкзак – на пол, я осмелилась посмотреть по сторонам. Лидии Бофорт нигде не было.

Лин, сидя напротив меня, потягивала апельсиновый сок, затем открыла свой ежедневник и принялась его изучать. Я увидела на страницах китайские иероглифы, треугольники, кружочки и другие знаки. Эта система пометок меня поразила. Она намного круче моей, разноцветной. Я вспомнила, что однажды просила Лин объяснить значение каждого символа, но уже через полчаса запуталась в них.

– Мы забыли положить исходник плаката в ящик ректору Лексингтону, – пробормотала она, убирая за ухо прядь черных волос. – Надо сделать это прямо сейчас.

– Без проблем, – сказала я с набитым ртом. Думаю, томатный соус попал на мой подбородок, но мне было все равно. Я ужасно проголодалась, возможно, потому, что со вчерашнего дня не ела ничего, кроме хлопьев.

– Сегодня еще нужно помочь маме на выставке. – Лин указала на один из китайских иероглифов. Ее мама не так давно открыла картинную галерею, и хотя все шло хорошо, Лин часто приходилось быть на подхвате, даже посреди учебной недели.

– Если тебе надо уйти пораньше, я сама развешу оставшиеся плакаты, – предложила я, но она покачала головой:

– Мы договорились делить работу поровну. Либо сделаем это вместе, либо никак.

Я улыбнулась:

– Хорошо.