Сломленный принц - Эрин Уатт (2018)

– Если мы сможем завладеть фотографиями, Дина останется с носом. Шантажировать будет нечем. – Я начинаю размышлять вслух. – Как мы их найдем? Настолько ли она глупа, чтобы хранить их где-нибудь в пентхаусе? Догадалась ли сделать копии?

– Понятия не имею. Но, возможно, ты права. Если мы найдем их и уничтожим, то эта история останется в прошлом.

– А Брук?

– Брук, – с отвращением повторяет Рид. – Нам нужен тест на отцовство. Не понимаю, почему папа до сих пор не сделал его.

– Я тоже.

Я грызу большой палец, пока Рид не вытаскивает его у меня изо рта.

– Ты съешь свой палец, если будешь и дальше об этом думать. Может, мы уже перестанем обсуждать Брук и Дину? Хотя бы ненадолго?

– Почему?

Его глаза вспыхивают.

– Потому что сейчас мы можем заняться другими вещами, поинтереснее.

– Например…

Я не успеваю закончить фразу, как Рид переворачивает меня на бок и целует в шею.

– Например, вот этим, – шепчет он.

Я ахаю.

– Хорошо.

Его умелые пальцы находят полоску обнаженной кожи над поясом моих домашних легинсов. Другая девушка, с большей силой воли, смогла бы сдержать дрожь, но я всегда была не в силах устоять перед Ридом. Бессмысленно и пробовать. Особенно сейчас, когда мне так приятны его прикосновения.

Рид утыкается носом в мою шею и продолжает медленно гладить меня по животу, словно уже одно это делает его счастливым. И мне пока тоже этого хватает. Мы лежим в тишине и наслаждаемся простыми ласками. В этом умиротворении мне в голову приходит мысль, что впервые за долгое время я делю минуты тишины с другим человеком.

– Ты прощаешь меня? – спрашивает Рид.

Я глажу рукой его блестящие темные волосы. Когда я смотрю на него, на его мощное тело и жесткое лицо, то иногда забываю, что у Рида такая же ранимая душа, как у меня. Но парням не годится быть излишне эмоциональными, поэтому они прячут свои чувства за серьезностью, грубостью или отталкивающим поведением.

– Я прощаю тебя.

– Даже несмотря на то, что я скотина?

– Ты перестал вести себя по-скотски со мной?

Я тяну его за волосы чуть сильнее, чем следует.

Рид опускает голову, как бы соглашаясь, что заслуживает этого.

– Уже давно. Сразу после нашего первого поцелуя. Я перестал смотреть на других девушек, как только встретил тебя, Элла.

– Вот и славно. А если ты будешь носить меня на руках, как богиню, и не будешь изменять мне, то я – только «за».

– Я могу быть настоящим наказанием.

Он хочет сказать, что слишком сильно меня любит и боится, что я могу снова оставить его – как это было недавно, как сделала его мама, уйдя навсегда.

– Да… но ты мое наказание, – шепчу я.

Смех Рида звучит приглушенно, потому что его губы двигаются по моей ключице, осыпают грудь легкими поцелуями. Нежный шелк моего лифчика вдруг кажется шершавым и грубым. Я беспокойно ерзаю. Рид опускается ниже, его грудь вжимается в мой живот, опускается между моих ног.

Мои пальцы снова цепляются за его волосы, я то ли хочу притянуть его к своим губам, то ли толкнуть ниже. Но у Рида свой план. Он поднимает подол моей футболки и очень, очень медленно тянет. Я нетерпеливо хватаюсь за нее и стягиваю через голову.

Рид ухмыляется.

– Я говорил тебе, как мне нравится твоя ночная рубашка?

– Она удобная, – защищаюсь я.

– М-м-м, – мычит он и, продолжая самодовольно ухмыляться, заводит руки за спину и стягивает свою футболку.

Я сразу забываю, какую остроумную реплику хотела только что выдать, и провожу рукой по его груди.

Он закрывает глаза и вздрагивает. Его руки лежат вдоль тела, сжимаясь в кулаки и разжимаясь. Рид ждет меня? Мне это нравится – он в моей власти и ждет указаний.

– Коснись меня, – шепчу я.