Сорвать заговор Сионских мудрецов - Шамир Исраэль (2010)

И вдруг все переменилось. Каждое слово в «Голубом сале» стоит на своем месте, выбрано безошибочно. «Голубое сало» — это полное свершение, исполнение всех надежд и свыше того. Все предыдущие книги Сорокина можно воспринимать, как пробу пера, как учебу мастера перед созданием шедевра. Это книга — динамит, и она достойна премии создателя динамита.

Книга настолько фантастична, что любая попытка пересказать ее содержание обречена на неудачу. Голубое сало образуется в телах генетически созданных клонов великих писателей в результате творчества. Это вещество — лучший наркотик на свете — добывают люди XXI века, его похищает тайная секта землеёбов и увозит в фантастическую Москву 1954 года, где правит молодой и красивый Сталин, а наркотики и любовь свободны. В этом альтернативном мире Гитлер жив, а шесть миллионов евреев были убиты Рузвельтом. Атомная бомба уничтожила Лондон, а не Хиросиму. Граф Хрущев, ужасный горбун, наслаждается в пыточном кабинете. Надежда Аллилуева тоскует по Пастернаку. Гитлер трахает дочь Сталина на глазах родителей и с их согласия.

Сорокинский удар по официальному нарративу хочется сравнить с Десятью Сталинскими ударами, с Парижской Коммуной или с китайской Культурной революцией. Созданная им альтернативная действительность выплескивается наружу и становится единственно реальной. Так можно объяснить удар неведомых землеёбов, сорвавших охранную пентаграмму с груди Новой Атлантиды, и готовящийся (в момент написания этих строк) поход атлантов в афганскую Шамбалу.

Сорокин замечательно разделывается с кумирами либеральной про-западной интеллигенции: Ахматовой, Бродским, Вознесенским, Мандельштамом. Его легендарное владение стилем позволило создать шизоидные тексты в стиле Толстого, Платонова, Набокова. Богатство и разнообразие стилей роднит эту книгу со второй частью «Улисса» Джойса. По интеллектуальному накалу она сродни романам Умберто Эко и Джона Барта. По читабельности «Голубое сало» побивает любой детектив.

Такие книги не возникают в вакууме. Прямым предшественником романа Сорокина называют «Палисандрию» Саши Соколова. В «Палисандрии» действие происходит в воображаемой и альтернативной сталинской Москве, где воспитанники из благородных семейств живут в патриархальном Кремле под крылышком доброго и грозного Сталина, а геронтофил Палисандр заводит роман с Фанни Каплан, прекрасно уцелевшей в альтернативной истории. Предшественницей «Палисандрии» можно считать «Аду» Набокова.

Виктор Пелевин написал в этом же жанре короткий рассказ «Хрустальный мир», герой которого, Ленин, носит играющие «Апассионату» часы с дарственной надписью «от немецкого генерального штаба», убивает женщину и инвалида, чтобы пробраться сквозь кордон кадетов к Смольному. Другие произведения Пелевина, на первый взгляд близкие жанру, такие как «Чапаев и Пустота» или «Generation «П»», скорее утверждают иллюзорность мира, нежели альтернативность истории.

Можно вспомнить и роман Шарова о Сталине — незаконном сыне мадам де Сталь, он произвел немалый фурор, когда появился в «Новом мире». Увлекательный, хорошо выписанный, он бросил вызов складывавшейся после 1991 года монополии демократов-шестидесятников на исторический нарратив.

III

Осмеянная Сорокиным прозападная интеллигенция не осталась в долгу и попыталась занять новый плацдарм. Это сделала Татьяна Толстая в романе «Кысь». Выходу книги в свет предшествовал мощный размягчающий артобстрел. Близкие к писательнице круги (русский «Плэйбой») именовали «Кысь» — «главным литературным событием 2000 года». Я бросился в магазин, дрожащими руками схватил роман и стал судорожно читать. Вскоре напряжение сменилось недоумением, затем тоской и легкой тошнотой. Разгадка нашлась на последней строке последней страницы, где текст датировался 1986–2000.