Город небесного огня - Кассандра Клэр (2015)

– «Расставить все точки», – понимающе кивнула Майя и махнула ладошкой на недоуменный взгляд Джордана: – Эх ты, темнота! Это значит определиться, вправду ли пару можно считать парой. А как иначе? Без этого не обойтись.

– Как так получается, что все поголовно в курсе новомодных сокращений, кроме меня? – вслух пожаловался Саймон. – А потом, откуда я знаю, хочет ли Изабель быть моей подружкой?

– Вот этого я тебе сказать не могу, – развела руками Майя. – Девичий кодекс чести. Сам спроси.

– Каким образом? Она же в Идрисе.

– Значит, спросишь, когда вернется.

Саймон отмолчался, и Майя более мягким тоном добавила:

– Да вернется она, не скули. И Клэри тоже. Там всего-то простое совещание.

– Не знаю, не знаю… Над Институтами нависла опасность…

– Как и над тобой, – вставил Джордан. – И вот почему за тобой приглядываю я.

Майя бросила на него взгляд. В ее взгляде было что-то непривычное, чему Саймон не мог подобрать название. Последнее время он заметил, что между ней и Джорданом происходит что-то особенное, словно девушка держала дистанцию и в то же время задавала какой-то вопрос глазами, когда смотрела на своего ближайшего друга. А Джордан? Уж не заметил ли он, что Майя отстраняется – кстати, теперь Саймону показалось, что это видно невооруженным глазом, – или просто решил быть при своем до конца?

– А ты бы остался светолюбом? – спросила Майя, вновь переключая внимание на Саймона. – В смысле, если б умел управлять этим свойством?

– Сам не знаю.

Он не раз задавался тем же вопросом, потом решил не морочить себе голову: какой смысл беспокоиться о вещах, которые тебе неподвластны? Быть светолюбом – все равно что объявить себя ходячей золотой жилой. Потому что другим вампирам очень хочется отведать твоей крови, ведь тогда они тоже смогут свободно разгуливать при дневном свете. Но было и множество тех, кто желал Саймона прямо-таки изничтожить, коль скоро среди вампиров бытовало поверье, что светолюбы попросту омерзительное извращение, которое надо вырывать с корнем. На память пришли слова Рафаэля, которые тот сказал на крыше одной из гостиниц Манхэттена: «Ты, светолюб, лучше молись, чтобы не утратить свой Знак до начала войны. Потому что за твоей головой выстроится целая очередь. И первым в ней буду я».

И все же, и все же…

– Я бы скучал по солнцу, пропади это свойство, – промолвил он. – Жизнь при дневном свете позволяет хоть в чем-то ощущать себя человеком.

В глазах Джордана блеснула искорка отраженного пламени. Он усмехнулся:

– Боюсь, звание человека во многом выдумка. Перехвалили.

Майя возмущенным рывком сдернула ноги с его колен. Джордан встрепенулся, обратив к девушке озадаченный взгляд, и в этот миг звякнул дверной звонок.

Саймон первым оказался на ногах.

– Доставка, – объявил он. – Пойду открою. Да не волнуйтесь вы так, – на ходу бросил он через плечо. – На меня уже недели две никто не охотится. Надо думать, потеряли интерес да махнули рукой.

Из-за спины донеслись голоса, но он не стал прислушиваться. Пусть ребята сами обсудят свои проблемы. Саймон повернул дверную ручку, распахивая створку, а другой рукой уже тянулся за кошельком.

В следующее мгновение что-то дернулось, запульсировало у него на груди. Он бросил взгляд вниз – рубиновая подвеска Изабель искрилась кровавыми вспышками – и с места, без разворота, отпрыгнул назад, едва успев избежать цепких пальцев. Из горла Саймона вырвался крик – в дверном проеме маячил долговязый силуэт в алой униформе. Сумеречный охотник с уродливыми пятнами рун на обеих щеках, крючковидным носом и высоким бледным лбом.

Непрошеный гость что-то прорычал и двинулся на Саймона.

– Ложись! – крикнул Джордан, и Саймон, бросившись ничком на пол, тут же откатился в сторону, а над головой тренькнула арбалетная тетива.