Правда о деле Гарри Квеберта - Жоэль Диккер (2014)

Припарковавшись на улице, он ждал восхода солнца. Ждал, когда она выйдет. Он просто хотел убедиться, что книгу найдет она, а не кто-то другой. С тех пор как они стали переписываться, почту всегда вынимала она. Он ждал; старался, как мог, не попасться никому на глаза: никто не должен его увидеть, особенно эта скотина Тревис Доун, иначе он ему устроит веселье. Хватит с него побоев, на всю жизнь натерпелся.

В одиннадцать она наконец вышла из дому. Как всегда, огляделась по сторонам. Она так и светилась счастьем. На ней было восхитительное красное платье. Она кинулась к почтовому ящику, улыбнулась, увидев письмо и пакет. Поскорей прочитала письмо и вдруг зашаталась. И в слезах убежала в дом. Они не уедут вместе, Гарри не будет ждать ее в мотеле. Его последнее письмо было прощальным.

Она укрылась в своей комнате и в горе упала на кровать. Почему? Почему он ее отвергает? Зачем он уверял ее, что они всегда будут любить друг друга? Она пролистала рукопись: что это за книга, ведь он никогда о ней не говорил? Слезы капали на бумагу, оставляя пятна. Это были их письма, в книге были все их письма, и последнее тоже, им книга и кончалась: он с самого начала ей лгал. Он не собирался бежать с ней. Она так плакала, что у нее заболела голова. Ей было так плохо, что хотелось умереть.

Дверь тихонько открылась. Отец услышал, что она плачет.

— Что случилось, моя дорогая?

— Ничего, папа.

— Не говори «ничего», я прекрасно вижу: что-то случилось…

— Папа! Мне так грустно! Так грустно!

Она бросилась преподобному на шею.

— Не подходи к ней! — вдруг крикнула Луиза Келлерган. — Она недостойна любви! Не подходи к ней, Дэвид, слышишь?

— Перестань, Нола… Не начинай опять!

— Замолчи, Дэвид! Ты жалок! Ты не способен действовать! Теперь мне придется закончить работу самой!

— Нола! Небом тебя заклинаю! Успокойся! Успокойся! Я тебе больше не позволю себя обижать.

— Оставь нас, Дэвид! — взорвалась Луиза, резко оттолкнув мужа.

Он бессильно отступил в коридор.

— Поди сюда, Нола! — кричала мать. — Поди сюда! Вот я тебе покажу!

Дверь закрылась. Преподобный Келлерган окаменел. Он мог только слышать через стену, что происходило внутри.

— Мама, пожалей меня! Перестань! Хватит!

— Нет уж, получай! Вот что делают с девочками, которые убили свою мать.

Преподобный бросился в гараж и включил проигрыватель на полную громкость.

Весь день в доме и вокруг гремела музыка. Прохожие неодобрительно поглядывали на окна. Некоторые обменивались понимающими взглядами: все знали, что происходит в доме Келлерганов, когда там звучит музыка.

Лютер не тронулся с места. Сидя за рулем «шевроле», незаметного среди машин, рядами выстроившихся вдоль тротуаров, он не сводил глаз с дома. Почему она плачет? Ей не понравилось письмо? А книга? Она ей тоже не понравилась? Почему слезы? Ведь он так старался. Он написал ей книгу о любви, от любви не надо плакать.

Он ждал до шести часов. Он не знал, то ли ему ждать, пока она выйдет снова, то ли позвонить в дверь. Он хотел ее видеть, сказать ей, что не надо плакать. И тут увидел, как она появилась в саду — вылезла через окно. Оглядела улицу, проверяя, не видел ли ее кто, и, таясь, пошла по тротуару. Через плечо у нее висела кожаная сумка. Потом она побежала. Лютер включил мотор.

Рядом с ней остановился черный «шевроле».

— Лютер? — удивилась Нола.

— Не плафь… Я профто прифел тебе фкавать, фто не надо плакать.

— О, Лютер, случилась такая грустная вещь… Увези меня! Увези!

— Куда ты идефь?

— Подальше от всех.

Не дожидаясь ответа Лютера, она уселась на переднее сиденье.

— Вези меня, мой славный Лютер! Мне надо попасть в мотель «Морской берег». Не может быть, что он меня не любит! Мы любим друг друга так, как никто никогда не любил!