Правда о деле Гарри Квеберта - Жоэль Диккер (2014)

Ужин после бокса вскоре стал частью нашего понедельничного вечернего ритуала, помешать которому не могли никакие обстоятельства. Я, как никогда, чувствовал себя Великолепным: ведь я состоял в особых отношениях с Гарри Квебертом, и отныне по четвергам, когда я брал слово на его лекциях, он называл меня «Маркус», тогда как остальным студентам приходилось довольствоваться заурядным «мистер» или «мисс».

Спустя несколько месяцев — должно быть, в январе или феврале, вскоре после рождественских каникул, — во время очередного понедельничного ужина я снова пристал к Гарри с вопросом, как ему понравился мой рассказ: до сих пор он так ни разу о нем и не заговорил. Поколебавшись, он спросил:

— Вы действительно хотите знать, Маркус?

— Непременно. И критикуйте, пожалуйста. Я здесь, чтобы учиться.

— Вы хорошо пишете. У вас огромный талант.

Я покраснел от удовольствия и в нетерпении воскликнул:

— А еще?

— Вы, бесспорно, очень одаренный человек.

Я был на седьмом небе.

— Но мне надо что-то улучшить, как вы считаете?

— О, безусловно. Знаете, у вас большой потенциал, но, по сути, все, что я прочел, — плохо. Очень плохо, если честно. Вообще никуда не годится. Кстати, это относится и ко всем остальным текстам, которые я видел в университетском журнале. Вырубать деревья ради того, чтобы печатать такую пачкотню, — преступление. На всех скверных писак в этой стране лесов не напасешься. Надо сделать над собой усилие.

Кровь застыла у меня в жилах. Меня словно огрели дубиной по голове. Выходило так, что Гарри Квеберт, первостатейный писатель, — еще и первостатейная сволочь.

— Вы всегда такой? — резко спросил я.

Он усмехнулся, глядя на меня с вальяжным видом и явно наслаждаясь моментом:

— Какой такой?

— Несносный.

Он расхохотался:

— Слушайте, Маркус, я ведь точно знаю, что вы такое: первачок с претензиями, полагающий, будто Монтклер — это центр мироздания. Вроде как европейцы в Средние века, покуда не сели на корабль и не обнаружили, что большинство цивилизаций по ту сторону океана куда более развиты, чем их собственная, — что они и пытались скрыть, устраивая побоище за побоищем. Я что хочу сказать, Маркус: вы потрясающий парень, но если не будете шевелить задницей, то, скорее всего, погаснете. У вас хорошие тексты. Но переделывать надо все: стиль, фразы, понятия, идеи. Вам надо взглянуть на себя со стороны и гораздо больше трудиться. Ваша проблема в том, что вы очень мало работаете. Довольствуетесь тем, что есть, лепите слова одно к другому без особого разбора, и это чувствуется. Думаете, вы гений, а? Ошибаетесь. Ваша работа — халтура, а значит, никуда не годится. Все надо делать заново. Понимаете?

— Не совсем…

Я просто кипел от гнева: да как он смеет, будь он хоть сто раз Квеберт? Как он смеет так обращаться с человеком, получившим прозвище Великолепный? А Гарри продолжал: