– Это неудивительно. Попробую выразиться ясней. Большинство людей, если вы изложите им последовательность событий, сумеют предсказать результат. Они в состоянии сопоставить факты и сообразить, что из них вытекает. Но только очень немногие, зная результат, способны на основании интуиции развернуть цепочку вспять и догадаться, какие события привели к этому результату. Вот это я и называю умением заглянуть в прошлое, или аналитическим мышлением.

– Понимаю, – сказал я.

– Мы столкнулись с делом, в котором был известен результат, все остальное нам предстояло выяснить самостоятельно. Позвольте мне продемонстрировать вам, как развивалась моя мысль. Начнем сначала. К дому, как вы помните, я предпочел подойти пешком, не строя заранее никаких предположений. Естественно, сперва я осмотрел дорогу и, как вы уже знаете, увидел на ней четкую колею от колес кеба. В результате опроса свидетелей выяснилось, что кеб мог приехать туда только ночью. По ширине колеи я определил, что это был именно кеб, а не частный экипаж: извозчичий гроулер[38] имеет гораздо более узкий зазор между колесами, чем господский брогам[39].

Это было первое звено. Потом я медленно прошел вдоль дорожки палисада – к счастью, глинистой; на ней следы отпечатываются гораздо четче. Вам она, несомненно, представлялась просто грязным месивом, но моему опытному взгляду каждый след на ее поверхности был внятен. Для сыщика нет ничего важнее, чем умение читать следы. Увы, именно это умение у нас совершенно игнорируют. К счастью, я всегда придавал ему особое значение и много этим занимался, так что чтение следов стало моей второй натурой. Поверх всего я увидел глубокие отпечатки ботинок констебля, но разглядел также и следы двух ранее проходивших по дорожке мужчин. О том, что они побывали там первыми, я догадался сразу: местами их следы были полностью затоптаны. Так прояснилось второе звено. Теперь я знал, что ночных посетителей было двое: один – очень высокого роста (это я определил по длине шага), другой модно одетый – отпечатки его подошв были узкими и изящными.

Войдя в дом, я получил подтверждение этой последней догадки: человек в элегантных туфлях лежал передо мной. Значит, убийство – если действительно имело место убийство – совершил высокий мужчина. На теле не оказалось никаких ран, но ужас, запечатлевшийся на лице убитого, не вызывал сомнений, что участь свою он провидел до того, как она настигла его. У людей, умирающих от разрыва сердца или по иной внезапной естественной причине, лица никогда не бывают искажены. На губах покойного я учуял слабый кисловатый запах и пришел к выводу, что его заставили принять яд. То, что заставили, я понял по выражению страха и ненависти на его лице. Это же подтверждалось и методом исключения: никакие другие предположения не сообразовывались с имеющимися фактами. Не думайте, что подобный метод убийства – нечто неслыханное. В анналах криминалистики имеются примеры принуждения к принятию яда. Любой токсиколог сразу же вспомнит, скажем, дело Дольского из Одессы или Летюрье из Монпелье.