Чёрный город - Борис Акунин (2012)

«Ох, господа буревестники, пожалеете вы, что не убили меня сразу», – мысленно пообещал Эраст Петрович. Но здесь зазвонил телефон, фальшивый страховой агент (Вайсмюллер, кажется?) снял трубку, и стало ясно, что дедукция была неверна.

– Jawohl, Herr Konsul… – сказал Жасминовый. – Nein, aber schon bald… Ja, ich bin völlig sicher[9].

Выговор венский. Никакой этот Вайсмюллер не подпольщик. А нападение устроено австрийским резидентом Люстом – тем самым, который долго и безуспешно добивался встречи.

И моментально выстроилась совсем другая дедукция.

«Слежку в гостинице вели австрийские шпионы. Вот фактор, который я оставил без внимания! Есть сила, не менее, чем революционеры, заинтересованная во всеобщей забастовке! В преддверии военного конфликта немцам и австрийцам во что бы то ни стало нужно оставить Российскую империю без бакинской нефти. Жадность местных промышленников, интриганство Шубина, подрывная деятельность большевистского подполья – всё это Люсту на руку. Очень возможно, что гувернер Франц Кауниц все-таки живехонек. Выполнил свое задание и испарился. Ловкую операцию затеяли австрийцы, надо отдать им должное. Никаких следов, каштаны из огня для них таскают другие. Но зачем им понадобился я? К чему так рисковать, выходить из тени?»

Жасминовый еще кивал, выслушивая распоряжения начальства, а Фандорин уже нашел ответ на этот вопрос.

«Главный удар еще не нанесен. Люст готовит какую-то крупную акцию, которая полностью парализует бакинский район и заставит Россию смягчить позицию в сербском конфликте. Да-да, именно этого Вена и добивается! Отобрать у Петербурга гегемонию на Балканах, не доводя до войны. Без топлива и смазочных материалов будет невозможна всеобщая мобилизация, встанут заводы, не выйдут в море боевые корабли, не полетят аэропланы, не поедут автомобили. А я Люсту понадобился вот зачем: резидент знает, кто я такой, и желает выяснить, что я успел разнюхать и многое ли сообщил в министерство. Кто такая «Эмма», австрийцам, конечно, известно. Вот и объяснение подушкам. Будут мягко стелить, попытаются перевербовать. Не соглашусь – убьют. Когда идет масштабная игра, все средства хороши, а свалить убийство потом можно на кого угодно. Это Баку».

Следовало, однако, поторапливаться. Когда заявится герр Люст (наверняка с сопровождением), ситуация усложнится. С одним Жасминовым справиться будет нетрудно.

Руки прикручены качественно, с немецкой основательностью, но вот ноги Фандорина «страховой агент» оставил свободными совершенно напрасно.

Эраст Петрович издал стон, замигал глазами, делая вид, будто только сейчас очнулся.

– Herr Konsul! – сказал Вайсмюллер (или как там его на самом деле звали). – Sie können jetzt kommen[10].

Потом поднялся, но вместо того чтобы подойти к связанному, обернулся к двери и крикнул (неприятный сюрприз):

– Hei, Kerle, kommt ihr gleich![11]

Вошли «керли» – двое крепких мужчин без пиджаков, в одних рубашках. Встали по обе стороны от кресла.

Первоначальный план был очень прост: когда Жасминовый приблизится, нанести удар острым носком штиблета в болевую точку под левым коленом; когда согнется – исполнить «уваути» ногой в основание подбородка. Потом изогнуться, перегрызть веревку. Секунд через пятнадцать-двадцать руки были бы свободны. Но в многолюдном обществе этакий канкан не исполнишь. Значит, придется подождать Люста. Изобразить разумную покладистость. Лишь бы велел развязать, а там уж как-нибудь.

«Боже, что это?»

Агенты развязывали пленнику руки. Правда, Жасминовый вынул пистолет – тот самый «парабеллум», который Эраст Петрович ему давеча великодушно оставил.

Фандорин задрал голову. Сверху на него угрожающе смотрели две пары глаз: слева голубые, с белесыми ресницами; справа – карие, с рыжими.

– Спокойно, – сказал белобрысый.

– Хорошо, – мирно ответил Эраст Петрович.