Чёрный город - Борис Акунин (2012)

Выбравшись наружу, Фандорин снова наполовину ослеп – теперь уже от солнца. За десять или двадцать секунд, проведенных во мраке, зрачки успели расшириться.

Полусогнутый человек в черной черкеске и серой папахе улепетывал через соседнюю колею, по которой, пыхтя дымом, громыхал паровоз. Убийца проскочил перед самым его буфером, а Эрасту Петровичу пришлось остановиться. Вслед за локомотивом потянулись цистерны, конца им было не видно.

Ушел!

Пробормотав слово, недостойное уст благородного мужа, Фандорин не стал дожидаться, пока проедет длинный состав – в этом не было никакого смысла.

Обратно на платформу он вылез, похожий на черта: весь в мазуте и копоти, с непокрытой головой и растрепавшимися волосами.

– Вы не убились? – обступили его свидетели инцидента (вернее, только первой его половины). – Каков, однако, мерзавец! Сшиб человека и сбежал! Ворье совсем распоясалось! Вам надобно в медицинский пункт.

– Б-благодарю, я совершенно цел, – сквозь зубы ответил добрым самарянам Эраст Петрович, и его оставили в покое.

От багажного вагона возвращался Маса, за ним носильщик катил на тележке Кларин сундук.

– Какой вы грязный! Вы лазили под вагон, господин? – удивился японец. С интересом поглядел на кинжал, зажатый в фандоринской руке. – Красивый вакидзаси. Вы лазили за ним? А ножен там случайно не было?

– Где воришка? – спросил Эраст Петрович, озираясь.

– Какой «вориська»?

Обычно господин и слуга разговаривали на смешанном русско-японском наречии, причем каждый пользовался своим родным языком, но случалось, что некоторые слова Маса понимал не сразу.

– За которым тут все гонялись!

– А, доробо. Да, бегал какой-то. Убежал, не догнали.

Фандорин снова выругался, теперь по-японски.

– Я не знал, что его нужно поймать, – стал оправдываться Маса. – Мы же приехали в Ба-Ку не для того, чтобы ловить вокзальных вориська.

Эраст Петрович угрюмо вертел в руках кинжал – хвост удравшей ящерицы. Маса был прав: превосходное оружие из настоящей дамасской стали. Рукоятка слоновой кости, с искусным рифленым орнаментом.

А это что? Зачем здесь вырезан грубый черный крест?

– Позволю себе заметить, господин, что, хоть вакидзаси очень недурен, вряд ли стоило портить из-за него одежду, – сказал японец. – Я бы слазил сам.

Фандорин не ответил. Он сейчас думал не об испорченном костюме.

Это было покушение, отлично продуманное и подготовленное: один сообщник столкнул намеченную жертву с перрона, другой поджидал внизу с обнаженным кинжалом. Любой человек, не обученный искусству выживания, сейчас валялся бы под платформой с перерезанным горлом.

Вопрос вот в чем: преступники хотели убить именно Фандорина, или же он стал случайной жертвой шайки вокзальных уголовников?

Пожалуй, второе. Единственный обитатель Баку, у которого имелись причины опасаться Эраста Петровича, не мог знать о его приезде. Тифлисский полковник предупреждал, что в Баку множество разбойников. Должно быть, человек в щегольском костюме и с сигарой выглядел лакомой добычей. Если столкнуть этакого франта под поезд и прикончить, в карманах наверняка найдется чем поживиться. Поражала легкость, с которой бандиты отважились на «мокрое дело», но на Диком Востоке, как и на Диком Западе, человеческая жизнь, вероятно, стоит дешево.

Пока носильщики укладывали чемоданы на тележку, поверх сундука, Фандорин рассказал помощнику о происшествии.

Маса насупил редкие брови.

– Нужно найти однорукого убийцу. Этот человек вас обидел. Обиды прощать нельзя.

– Кроме того, я желал бы удостовериться, что нападение действительно было случайным, – заметил Эраст Петрович, пытаясь оттереть платком пятна на коленях. – Думаю, мы без большого труда отыщем субъекта с такими характерными приметами: пустой рукав, черная черкеска, серая барашковая папаха, мягкие сапоги без каблуков.