Левиафан - Борис Акунин (2006)

– По всему, дорогуша, по всей криминальной науке, – веско произнес комиссар и отвернулся от японца, потому что речь, которую Гош намеревался произнести, предназначалась не этому желтопузому ублюдку, а Истории. Дайте срок, еще в учебниках по криминологии напечатают.

– Сначала, господа, я изложу косвенные обстоятельства, доказывающие, что этот человек мог совершить преступления, в которых я его обвиняю. (Эх, не здесь бы сейчас выступать, перед десятком слушателей, а во Дворце юстиции, перед полным залом!) А затем я предъявлю вам улики, со всей неопровержимостью доказывающие, что мсье Аоно нетолько мог, но и действительно совершил убийство одиннадцати человек – десятерых 15 марта на улице Гренель и одного вчера, 14 апреля, на борту парохода «Левиафан».

Тем временем вокруг Аоно образовалось пустое пространство, лишь русский так и остался сидеть рядом с арестованным, да инспектор чуть позади стоял с револьвером наизготовку.

– Надеюсь, ни у кого не вызывает сомнения, что смерть профессора Свитчайлда напрямую связана с преступлением на улице Гренель. Как установило следствие, целью этого злодейского акта было похищение не золотого Шивы, а шелкового платка… – Гош строго насупился: да-да, именно следствие, и нечего кривить рожу, господин дипломат. – …Который дает ключ к спрятанным сокровищам бывшего брахмапурского раджи Багдассара. Нам пока неизвестно, каким образом обвиняемый узнал секрет платка. Все мы знаем, что на Востоке много тайн и пути их нам, европейцам, неведомы. Однако покойный профессор, истинный знаток Востока, сумел докопаться до разгадки. Он уже был готов поделиться с нами своим открытием, и тут началась пожарная тревога. Преступнику, наверно, показалось, что сама судьба посылает ему такой великолепный случай, чтобы заткнуть Свитчайлду рот. И снова все будет шито-крыто, как на рю де Гренель. Но убийца не учел одного существенного обстоятельства. На сей раз рядом был комиссар Гош, а с ним такие фокусы не проходят. Рискованная была затея, но не без шансов на успех. Преступник знал, что ученый первым делом кинется к себе в каюту спасать свои бумажки… то есть я хочу сказать, свои рукописи. Там-то, за углом коридора, убийца и сделал свое черное дело. Итак, косвенное обстоятельство номер один. – Комиссар поднял палец. – Мсье Аоно выбежал из салона, а стало быть, мог совершить это убийство.

– Не я один, – сказал японец. – Из сарона выбезяри есе сесть черовек: мсье Ренье, мсье и мадам Труффо, мсье Фандорин, мсье Мирфорд-Стоукс и мадемуазерь Стамп.

– Верно, – согласился Гош. – Но я хотел всего лишь продемонстрировать присяжным, в смысле присутствующим, связь двух этих преступлений, а также возможность совершения вами вчерашнего убийства.

Теперь же вернемся к «Преступлению века». В то время господин Аоно находился в Париже. Этот факт не вызывает сомнений и подтвержден в полученной мною депеше.

– В Паризе вместе со мной находирись есе портора мириона черовек, вставил японец.

– И все же это косвенное обстоятельство номер два, – с напускным простодушием сыграл в поддавки комиссар.

– Слишком уж косвенное, – тут же вставил русский.

– Не спорю. – Гош подсыпал в трубку табачку и сделал следующий ход.

– Однако смертельную инъекцию слугам лорда Литтлби сделал медик. Медиков в Париже не полтора миллиона, а гораздо меньше, не правда ли?

Это утверждение никто оспаривать не стал. Капитан Клифф спросил:

– Правда, но что с того?

– А то, мсье капитан, – блеснул острым взглядом Гош, – что наш дружок Аоно никакой не офицер, как он нам тут представился, а дипломированный хирург и недавно закончил медицинский факультет Сорбонны!

Об этом-то и сообщается в той же депеше.

Эффектная пауза. Приглушенный гул голосов в зале Дворца юстиции, газетные рисовальщики шуршат карандашами в блокнотах: «Комиссар Гош предъявляет козырного туза». Погодите, голубчики, это еще не туз, туз впереди.