Каждому своё 4 - Сергей Тармашев (2019)

– Били вроде не по нам, – пленный неопределенно поморщился. – А может, просто не попали. Но трясло сильно. Бункер старый, еще в двадцатом веке строился, глубина всего шестьдесят метров. Поначалу он предназначался для высшего командного состава КГБ, потом ФСБ. Но лет сто назад устарел окончательно, и его переделали в эвакуационное убежище для офицеров ФСБ и их семей. Секретное оборудование вывезли, отремонтировали гидроизоляцию, заменили старые узлы вроде гермодверей и переборок, закрывавшихся вручную, установили новые системы жизнеобеспечения. С тех пор иногда проводили мелкий ремонт и меняли морально устаревающую технику. Ничего суперсекретного у нас не было, и задачи самые простые: в случае войны разместить тех, кто к нам приписан, то есть слушателей и персонал нового сателлита академии ФСБ. По поверхности она от нас далеко, но мы соединены с ней веткой спецметро, состав идет по ней напрямик всего три минуты.

Пленный на секунду умолк, вспоминая минувшие события, и его взгляд стал вялым и удрученным, словно он смотрел куда-то в пустоту, в которой не рассчитывал увидеть ничего хорошего.

– Когда террористы на Шельфе взорвали ядерный фугас, – продолжил он, – бункер перевели на военное положение. Всех вызвали на службу, начались усиленные круглосуточные дежурства и до особого указания покидать бункер было запрещено. Никто тогда не верил в то, что ядерная война возможна, все были недовольны тем, что уик-энд безнадежно испорчен, а те, кого отозвали из отпуска, вообще тихо матерились. У моего начальника из-за этого даже семейный конфликт случился, первое сентября на носу, дочка в первый класс идет, а отец на службу уехал непонятно на сколько, да еще будучи в отпуске. Он говорил, что жена ему не поверила и подозревает, что он укатил с любовницей на море.

Рассказчик тяжело вздохнул и совсем тихо произнес:

– Кто же знал, что мир сгорит через пару суток… – Его голос зазвучал громче, но взгляд так и остался смотреть в пустоту: – В первый день мы, как обычно в таких случаях, проверяли системы жизнеобеспечения, инспектировали хранилища, отправляли начальству ворох всевозможных отчетов. А оно, в свою очередь, составляло из них кучу разных докладов и отправляло дальше наверх. Потом, тоже как обычно, все отчитались, и все успокоилось. Личный состав сидел в бункере с кислыми лицами и ждал, когда политическая возня с Шельфом утихнет и нам дадут отбой. Некоторым самым хитрым даже удалось по-тихому договориться с начальством и негласно свалить со службы, чтобы на выходных позаниматься сбором детей в школу. Мой начальник тоже свалил в субботу утром, оставив меня за старшего в инженерном отделе. Я тогда ему позавидовал…

Он вяло усмехнулся, и усмешка медленно сползла с его лица, глядящего в никуда:

– Даже когда пришло сообщение об обмене ядерными ударами между флотами на Шельфе, никто не ожидал апокалипсиса. Комендант бункера бросился обзванивать всех, кто отпросился, опасаясь, что нагрянет проверка. Старожилы говорили, что, когда произошел ядерный конфликт между Индией и Пакистаном, бункер месяц держали на военном положении и проверяющие появлялись через день…