Каждому своё 4 - Сергей Тармашев (2019)

Брилёв еще несколько минут опрашивал выживших, задавая вопросы, потом объявил всем благодарность и отпустил. В кабинете остались лишь доверенные люди, и он задал вопрос инженерной команде:

– Землеройка уцелела. Насколько реально продолжить раскопки и вывезти оттуда хотя бы весь металл?

– Я бы не рекомендовал, – хмуро заявил Миронов, и его люди негромко подтвердили мнение своего лидера. – Насколько она работоспособна после такого урагана – это еще вопрос. Если сталь лопается под ураганом, рискуем потерять оставшийся транспорт! Надо все прекращать, срочно закупориваться всеми доступными способами и делать ангар безопасным. Металл у нас есть, токарно-фрезерный комплекс тоже, этого хватит! Больше наружу выходить нельзя!

Секунду Брилёв с досадой размышлял об упущенных возможностях, потом печально вздохнул и нехотя согласился:

– Я вас услышал. Если вариантов нет, то решение принято. Закупоривайте Центр!

Эпилог

Восемнадцатый месяц после катастрофы, «Подземстрой-1», год спустя.

– Центр, Центр, здесь Орбита! Прием! – сквозь жестокое шипение помех донесся вызов дежурного радиста МКС.

– Здесь Центр! – Овечкин поправил наушники. – На связи Инженер Овечкин!

– Рады вас слышать, Центр! – английская речь собеседника звучала с акцентом, и Антон узнал голос японского астронавта:

– Мистер Курояма! Как ваша дочь?

– Спасибо, дорогой Антон! – прошипели наушники. – Она перестала отказываться от пищи и пошла на поправку! Мы переправили ее в Лунный поселок, там есть гравитация, без нее у младенца развивалась атрофия мышц, но теперь ситуация улучшается!

– Рад, что у вас все окей! – Антон посчитал своим долгом добавить позитива в сухой деловой разговор. Выжившие люди должны держаться вместе, даже если злой рок развел их порознь. Для этого и была придумана радиосвязь!

Первые неразборчивые сигналы в эфире узел связи засек пять месяцев назад. Заметили случайно, во время планового техобслуживания аппаратуры. После того как Центр полностью изолировался от внешней среды, дальняя связь не использовалась за ненадобностью, и соответствующее оборудование находилось в спящем режиме. Раз в месяц его запускали для профилактических тестов, проводили стандартное прослушивание эфира и вновь переводили в спящий режим. Занимались этим люди Брилёва, имеющие призрачную квалификацию, и неудивительно, что сигнал МКС был замечен исключительно благодаря счастливому совпадению: очередная профилактика проводилась во время связи Орбиты с одним из китайских бункеров. Дежурный по узлу связи доложил о странных сигналах Брилёву, тот поднял на ноги мегамозги, и те занялись узлом связи вплотную.

Сам Антон к тому времени уже не являлся заместителем Порфирьева, потому что Экспедиционный Корпус расформировали, и продолжал исполнять обязанности начальника ангара. Потому что возиться с этим никто из военной хунты не желал. Но Антон не жаловался, во‑первых, потому что давно привык, во‑вторых, потому что начавшаяся в его жизни новая страница несла больше позитива, чем предыдущая. Расставшись с Диларой, он смог по-настоящему ощутить всю свою индивидуальность и ценность. Переехал жить в люкс, начал питаться в фешенебельном ресторане ежедневно, а не только по праздникам а-ля «у жены сегодня хорошее настроение» и на второй уровень спускался исключительно ради посещения медотсека.

Работ в ангаре было выше крыши, Порфирьеву принимать антирад было запрещено навсегда, все поручили Овечкину и его положение в Центре повысилось. Конечно, пришлось гробить здоровье с этим идиотским антирадом, но ангар не экспедиция, медотсек всегда рядом, и об интоксикациях можно забыть. Зато его работа по достоинству оценивалась всеми. Женщины бросали на него многозначительные взгляды, сотрудники Центра уважали, даже военная хунта перестала демонстрировать презрение. За исключением Абрека, который презирает почти всех, и это не лечится.