Низший - Руслан Михайлов (2019)

Второй ушлепок получил удар шипами дубины сзади по бедру. Неглубоко. Но больно. Рухнул на колено. Я еще успел бросить дубинку напарнице, та ее поймала и только тут очнулся парень с шилом в мышце.

— Ай! Ай! Ай! Ай!

— Заткнись, червь — попросил я, чуть наклоняя шильное жало в ране и «айканье» как отрезало, зато начался длинный хрип, парня затрясло будто муху насаженную на булавку. У этого гоблина невероятно низкий болевой порог. Пришлось рыкнуть еще раз:

— Эй! Тихо!

Хрип исчез, парень послушно замер, но при этом, сохраняя неподвижность корпуса и рук, мелко-мелко переступал ногами. Так ведет себя непослушный ребенок, схваченный за ухо выведенной из себя матерью. Я указал подбородком на второго «криминального гения» и назидательно сказал:

— Посмотри, как хорошо ведет себя этот гоблин. Хороший гоблин! Учись!

«Хороший гоблин» зажал ладонями пробитое бедро, свернулся калачиком под стенным выступом и притворился дохлым. Лежит не гудит и только пахнет… буквально…

— Кто из вас обделался? — спросил я горько — Какой ушлепок?

— Я-я-я-я… почти-и-и — жалобно проблеял парень с шилом в теле.

— Гребаный трус. Стисни булки, чмошник! И слушай! Оба слушайте! Я задолбался вас предупреждать. Мне проще зарезать, чем слова тратить! Если еще раз… один гребанный раз… — медленно сказал я — Продолжать надо?

— Нет! — они ответили хором.

— Исчезли! — резко дернув шило в ране, расширив ее, вырвал оружие, быстрым движением вытер о майку скулящего гоблина — Пошли!

Они исчезли быстро. Но и тут не без накладок. Раненый в ногу подскочил, но, придурок, явно не знал, что получившие ранения мышцы быстро немеют, становятся непослушными, ноги подламывают. Он подскочил — и упал. Вскочил снова, вытянул лапы к другу — а того уже не было. Зажал плечо ладонью и убежал.

— Люкс! — этот жалобный потрясенный вскрик потрясал своей искренностью.

Вот тебе жизненный урок, ушлепок — то чмо тебе не друг и кинет в любой опасной ситуации. Запомни этот урок, если не хочешь стать кормом для плуксов.

Они исчезли. Развеялась вонь.

— Я знала, что ты не сдох! — буркнула Йорка, крутя в руках дубинку — Это мне?

— Тебе — кивнул я.

— Я бы сама купила! Каждый экипируется сам! Правило!

— С чего ты так решила?

— Не решила — услышала. И впитала! — гордо подбоченилась Йорка, едва не наступив на руку распластанного Баска.

— Поясни, напарница — попросил я, вползая на выступ и с облегчением вытягивая ноги — А я пока раны проверю.

— Да что пояснять? Услышала как-то разговор за соседним столике — в нашем клуксе. Они говорили, что каждый в группе экипировать себя должен сам. Штаны там, ботинки или хотя бы кеды. Вооружаться тоже сам. И что если группу уважаешь, должен хотя бы шило купить самое дешевое — за пять солов. Ну или стержень для дубинки — он еще дешевле. Вот такой — девушка указала на торчащие из дубины стержни испившие крови.

— Протри — попросил я, кивая на валяющиеся рядом грязные майки.

— О! Точно!

Она взялась приводить оружие в порядок, а я добавил:

— Каждый экипируется сам — это бред. В какой-нибудь компьютерной игре это наверняка сработает. Но здесь не игра. Мы группа, наша жизнь зависит друг от друга, от наших действий, от наших умений, от наличия и состояния оружия и экипировки. Если у тебя нет дубинки, а мы идем в опасные места — это нормально?

— Нет, но… так говорили…

— Пусть говорят и делают что хотят. У нас своя группа. И основные правила здесь устанавливаю я. Дополнительные правила — обсуждаем сообща. Ясно?

— Ясно.

— Баск. Ты слышишь, я вижу. Ясно?

— Ясно…

— Возражения?

— Нет.

— Нет.

— Отлично. Вот вам сразу одно правило.

— Первое?

— Нет. Просто одно из основных.

— Ага…

Глянув на компаньонов, озвучил правило: