Низший - Руслан Михайлов (2019)

За лидером топают еще четверо. Девушка и три парня. Все они младше лидера лет на пять-десять. Все они наслаждаются своим положением и явно ожидают веселого развлечения. А уже за их спинами ковыляет посланница, держась шагах в десяти позади. Ну да — она так… никто… прислужница, а когда под рукой нет кого-то посимпатичней — сгодится и для небрежных потрахушек.

Еще толком не подойдя, Джонни разинул и бешено заревел:

— Сука! Гнида! Падла! Мразь! Иди СЮДА! — пальцем-сосиской Джонни ткнул себе под ноги — Сюда, соска долбаная! СЮДА! Молись, падла, чтобы я тебе твои сучьи мозги не выбил разом! Не иди! Нет! Ползи, с-сука! Ползи-и-и! — он разинул рот еще ширше и полился такой мат, что я аж рот приоткрыл, старательно внимая этой безбожной чернухе.

Мой вердикт оправдался — с этим не договориться. Это очевидно. Такой понимает только один язык — силу. Поэтому я спокойно продолжил слушать. И едва не пропустил момент, когда неподвижно сидящая Йорка вдруг начала ме-е-едленно подниматься. Будто завороженная. Пришлось ткнуть ее ногой под столом. Девяносто первая очнулась, удивленно вздрогнула, захлопала глазами, глядя на меня с потрясением.

В Джонни я немного ошибся — он и впрямь тупой, жадный и болезненно гордый. Но при этом он в нем есть искра странного и немного тошнотворного таланта. Что-то от священника? Только Джонни пользуется угрозами и руганью и вместе эта мерзкая смесь действует как огонь на мотылька — заставляет покориться и лететь к губительному свету.

Когда до него дойдет?

Потребовалось еще секунд тридцать прежде, чем он допер — Йорке плевать на его слова. Она не двинется с места. До этого все его внимание было направлено на нее. Сейчас же, поняв, что без чужой помощи тут не обошлось, он медленно повел головой, нацеливаясь на меня. Ткнул пальцем — вспомнилась сразу злая прислужница — сглотнул скопившуюся слюну, хрустнул шеей. Сейчас грянет новый матерный залп… Но я не позволил. Продолжая сидеть, состроил глумливую физиономию и тоже навел палец. Только он целился мне в лоб. А я опустил руку пониже. И с все той глумливой ухмылкой спросил:

— Эй, толстозадый. У тебя что на самом деле такой крохотный? Шорты в облипку… тебе не стыдно так ходить и всем показывать своего сдавленного крохотного джонни? А яйчонки твои шортами не натерло? Хотя ты такой уродливый, что всем плевать на остальное. Эй, гоблины! Гляньте! Он же урод! А эти его черные патлы? Он думает это круто? Твою мать! Вот же ты страшный! А эти ляжки… с них можно тонну жира выжать! Если тебя по жопе с размаху пнуть — сколько часов она будет трястись? Бьюсь об заклад — два часа минимум трястись будет!

Место вокруг нас стремительно пустело. Зомби, гоблины и орки расползались спиной вперед, не в силах оторвать от меня глаза — не каждый день какой-то придурок сам себе подписывает смертный приговор. Но как красиво он это делает! Так красиво и так ярко, что сам Джонни Лев застыл тупорылым истуканом с отваленной челюстью и никак не может прийти в себя — ведь еще никто и никогда, никто и никогда…

Где его реакция-то? И впрямь стоит с отваленной челюстью и ничего не делает…

Пришлось с треском врезать ладонью по столу. Джонни вздрогнул. Свел разъехавшиеся глаза, захлопнул челюсть. И резко начал багроветь — его рожа стала кирпично-красной за секунду. Дошел наконец-то до него смысл сказанных слов. Как бы он хотел сейчас стиснуть ручища на моей шее… это написано у него на харе крупными буквами.

— Я тебя… я тебя… я с тобой…

— Ты со мной? — переспросил я — Пошла ты, уродина! Я такими страшными не встречаюсь!

Где-то в глубине зала раздался блеющий смешок. Такой коротенький. И такой важный. Ведь все наконец поняли — над Джонни Львом вовсю стебались. А он, такой грозный и сильный, стоит и ничего не может сделать. Прямо над нами перевернутый купол стационарной полусферы наблюдения. Система бдит. Мать приглядывает за детишками и в любой момент готова покарать нарушителя ее законов.